Яна Шталь - Женский день, или Каждому своё

Когда он вышел из ванной в моем халате, я пожалела, что у меня нет тапок мужского размера, потому что Алекс дрожал, как от озноба, даже после горячего душа. Я заставила его выпить чай с коньяком и уложила в постель, укрыла одеялом, а поверх него еще и пледом. Я не спрашивала, что случилось, он все расскажет сам, у нас никогда не было секретов друг от друга. И он рассказал, но сначала попросил, чтобы я легла рядом. Я легла, он обнял меня и стал рассказывать. Он вернулся домой на несколько часов раньше, чем обычно, хотел пригласить Ляльку (это он так жену Лену зовет) в ресторан, чтобы отметить большой заказ. Но жена была не одна, а в постели с любовником, и – судя по их разговору – любовниками они были уже давно. Они его не видели, и Алекс специально грохнул дверью, когда уходил. Пусть гадают, что он слышал из их разговора, а что нет.

Наверное, он снова вспомнил то, что видел, потому что уткнулся лицом мне в грудь и застонал, как от боли. Я не знала, как его утешить, но потом решилась: скинула пижаму и прижалась к нему:

– Отомсти ей, – сказала я, – как она тебе, так и ты ей, и это будет справедливо.

И он отомстил. Наверное, боль от предательства Лены была так велика, что на мщение ушла вся ночь. Я украла у его жены эту ночь и только боялась, что в порыве страсти он будет называть ее имя, но он, задыхаясь, горячечно вышептывал только мое: «Ариша… Аришенька……. И это была моя ночь, моя, и никто ее у меня не отнимет, потому что она уже была.

В эту ночь я отдала ему всю свою любовь, которую скрывала ото всех долгие годы, и всю свою нежность и ласку, чтобы уменьшить его боль, чтобы не дать сломаться его душе, чтобы вытащить его из той пропасти, куда он так стремительно падал. У творческих людей подвижная нервная система. Они воспринимают все гораздо острее, чем мы, обычные смертные, так сказать. Он любил свою жену, он был счастлив с ней, а счастье вдруг распалось за одно мгновение, и не осталось ничего… И как теперь жить, и надо ли жить? Когда я проснулась утром, он уже ушел, а я нашла записку на столе в кухне:

«Аришка, – написал он мне, – я подлец, и нет мне прощенья. Я растоптал нашу дружбу, я вынудил тебя принести себя в жертву, и я никогда не смогу простить себя за это. Ты мой самый дорогой, самый преданный друг, самый близкий мне человек, прости меня, если сможешь. Я должен уехать, чтобы разобраться, как я хочу жить дальше. Спасибо тебе, родная моя Аришенька за то, что ты помогла мне понять, что моя жизнь не закончилась».

Нет, я не плакала, я ведь знала, что у меня будет только одна ночь, поэтому я спрятала записку подальше, полчасика полежала в ванне с душистой пеной, сварила кофе и выпила 2 чашки, оделась, подкрасилась, причесалась и отправилась на работу. Алекс после той ночи мне не звонил, не писал и не навещал. Через пару месяцев я случайно узнала, что он подал на развод с Леной, перевез свои вещи к родителям, оставил Лене квартиру, а сам улетел в Даллас, где у него постоянно живут дед и бабка с отцовской стороны, которые уже давно звали его к себе. Уехал ли он в Техас навсегда или просто погостить, никто не знал. Я подумала, что было бы лучше для него остаться там навсегда, но это моя голова так подумала, а сердце сжалось от этой мысли и заныло, и так захотелось напиться до бесчувствия, уснуть и ни о чем не думать.

Напиться я не имела права, потому что во мне уже росла Алинка. Конечно же, я тогда не знала, что это будет девочка, я просто думала, что, наверное, я сделала что-то хорошее в жизни, если Бог решил дать мне такой щедрый подарок – ребенка от любимого человека. Пусть мой любимый не со мной, пусть он найдет свое счастье в далеком Техасе, но здесь со мной будет частичка его, и она будет со мной всегда. Может быть, мой ребенок будет похож на своего отца, будет такой же высокий, умный, красивый и талантливый, а может, он будет похож на меня, я тоже не урод и не дура, но все это неважно, важно лишь то, что он родится от моей любви к его отцу, и эта любовь будет всегда его охранять.

Маме я сказала, что беременна от человека, который женат, и что я не буду избавляться от ребенка. Мама сначала поплакала по моей «загубленной» жизни, потом посмеялась над собой, потом поцеловала меня и твердо сказала:

– Ничего, рожай, дочка, вырастим малыша не хуже других.

Потом мы с ней попили чаю, и я поехала домой, оставив маму составлять список вещей, которые мы должны купить младенцу. Когда мне исполнилось 18 лет, мой отец, который развелся с мамой давным-давно по причине острой влюбленности в свою секретаршу, с которой он тоже потом развелся по причине уже ее острой влюбленности в английского предпринимателя, купил мне двухкомнатную квартиру в подарок на день рождения. Квартира была практически в центре нашего города, я ее сначала сдавала, а потом на накопленные деньги отремонтировала почти по европейскому стандарту и переехала от мамы, чтобы начать самостоятельную жизнь. Вот в этой квартире мы с Алинкой и живем.