Сара Джио - Лунная тропа

Стало ясно, что в любой момент я могу лишиться ребенка. Надо было как-то защитить мою девочку. Я обращалась в полицию, но они проигнорировали мою жалобу. К тому же начальником полиции был в то время один из Магнусонов.

Тогда я решила отдать малышку в приемную семью. Подобное решение далось мне нелегко, но другого выхода не было. Я пустила слух, что отдала ребенка (мальчика) состоятельной семье из Нью-Йорка. Викторию Магнусон это сбило со следа, и черный «Кадиллак» перестал приезжать к магазину. Но мне срочно нужно было подыскать ребенку новую семью, и я остановила свой выбор на единственно близких мне людях.

Я хочу сказать, Джун, что мой ребенок – это ты. Моя племянница, единственная мать, которую ты знала, воспитала тебя как родную дочь. Мы обе сделали все, что от нас зависело.

Разумеется, мне не раз приходилось задумываться о том, правильно ли я поступаю – особенно в то время, когда дела у вас дома шли не лучшим образом. К счастью, я была рядом и смогла вовремя вмешаться. Твоя мать тоже постаралась сделать все, чтобы ситуация изменилась к лучшему. Джун, она любила тебя, как собственную дочь, и за это я всегда буду ей искренне благодарна.

Все мы несовершенны, и мое решение, возможно, было не самым удачным. Но тогда я просто не могла придумать ничего лучше. Мне надо было хоть как-то обезопасить тебя.

Разве ты не чувствовала моей любви к тебе? То была материнская любовь. Девочка моя, я прожила совсем не ту жизнь, о которой мечтала, но жизнь редко соответствует нашим ожиданиям. У меня не было ни собственного дома с белой оградой, ни заботливого мужа. Я даже не смогла дождаться того момента, когда ты назовешь меня мамой. Но у меня была ты, и это лучшее, о чем я могла мечтать.

Твой отец ушел раньше, чем ты появилась на свет, но я не сомневаюсь, что он полюбил бы тебя с первого взгляда – так же, как это произошло со мной. Ты стала кульминацией нашей любви, тем подарком судьбы, которого мы меньше всего ожидали. Этот дар пришелся на самый конец нашей любовной истории.

И все это время в моей жизни был книжный магазин, этот замечательный магазин. Он придавал мне сил в те времена, когда казалось, что все уже кончено. Он был моей поддержкой и опорой. Надеюсь, он станет такой опорой и для тебя. Слишком долго тебя не было дома, детка. Пришла пора возвращаться.

Но есть последняя просьба, с которой я хочу обратиться к тебе. Перечитывая нашу переписку с Маргарет, ты не могла не обратить внимания на тему сестринских отношений. Нас с Маргарет связывали узы, которые обычно существуют между сестрами. Своим отношением ко мне она смягчила ту боль, которую вызвало отчуждение моей родной сестры, Люсиль. К сожалению, Люсиль умерла раньше, чем нам удалось примириться. Это был вовсе не тот конец, на который я рассчитывала, и эта мысль терзала меня все оставшиеся годы. И мне бы очень хотелось, чтобы у вас с Эми не случилось такого. На самом деле это страшит меня даже больше, чем потеря «Синей птицы». Что бы ни произошло, сестры всегда остаются частицей друг друга. Потерять сестру – все равно что потерять руку или ногу. Мне бы хотелось лучшей судьбы и для тебя, и для Эми. Пообещай, что вы постараетесь все исправить.

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с мамой.

– Она была бы так счастлива, – произносит мама сквозь слезы.

Я возвращаюсь к письму:

Ах да, мой медальон. Сколько раз ты просила меня показать, что там внутри? Не меньше сотни, это точно. Он висит сейчас у тебя на шее? Ну конечно. Открой его, детка. Это последний мой сюрприз для тебя.

Твоя любящая мать,

Эмоции настолько переполняют меня, что я не могу вымолвить и слова. Мама бережно обнимает меня за плечи. Гэвин смотрит на нас с сочувствием на глазах.

В комнате воцарилось молчание. Молчание, которое зародилось еще тридцать пять лет назад. Все мои мысли только о Руби. О моей матери . Я протягиваю руку к цепочке, на которой висит медальон, и аккуратно беру его в руки.

– Присядь, – мягко говорит Гэвин.

Я усаживаюсь на скамеечку у камина и пытаюсь расстегнуть медальон. Пусть не сразу, но мне это удается. Внутри лежит крохотный белокурый локон.

– Это твой, – говорит мама, – еще с младенчества. Смотри, тут твое имя, – она показывает на медальон.

По центру его действительно выгравирована надпись: Джун Патрисия. Ну конечно: Патрисия – второе имя Руби. Я-то всегда считала, что мать назвала меня Джун Патрисией в честь Руби.