Евгения Хамуляк - Любовные незабудки. Независимые авторы

А пока природа подарила тепло осени и ее золотые краски. Через разноцветные витражи кленовых листьев просвечивает голубизна и прозрачность октября. В эти моменты задумываешься о том, что осень дает нам возможность задуматься, остановиться и оценить свое состояние, свою жизнь, понять, что в жизни самое главное…

Как находить мрачную прелесть низкого неба и снежных облаков. Уметь увидеть радость, когда через эту мрачность пробивается солнце и краски мира дарят яркость, свет, ясность, жизнь. Наполняя всех, кто видит, всех, у кого есть минутка остановиться, красотой, любовью и силой.

– Алька?!

– Рома?

Конец

23 декабря 1978 г. Город Киров.

– Ты чего все хихикаешь? Еще немного, и ты свалишься с подоконника.

– Ну и что? И кому от этого будет хуже? Ха! Я столько раз падал и с более высокой колокольни. Главное – достойно подняться. Ой, не могу, сейчас умру, посмотри, как невеста наяривает, ой, платье треснет! О, похоже, она собирается в толпу незамужних девиц вместо букета неженатого мужика бросить. Ах, а куда ее жених-то потащил, смотри, смотри, по всему залу на руках… Уронит ведь, уронит на радостях-то!

– Так, ты что сидишь, гогочешь? Бегом невесту придерживай, рядом будь, а не язык разминай, – ворчал старший ангел-хранитель Серафим, командуя над средним.

– А? Где? Что происходит? – спохватился младший Купидон, протирая глаза.

– Да спи, давай, отдыхай, малой. Как всегда, тебе потом все расскажем. И так ты дел наделал на целую историю. Ух, интересная сказочка получилась!

Средний Херувим, запыхавшись, возвратился к друзьям и возбужденно воскликнул:

– Ты смотри, если бы не я, шлифанула бы наша невеста паркет девственно белым платьем с высоты метр восемьдесят.

– Вот для того ты здесь и поставлен. Приглядывать надо всегда, некогда нам расслабляться. Помнишь, как мы с тобой ее с того света вытащили?

Младший ангел вздрогнул и приоткрыл левый глаз:

– Постойте, постойте, кто кого вытащил?

Старший почесал подбородок и с гордо вскинутой головой изложил:

– Неживая она на свет появилась, еле откачали. А говорят, кто в рубашке родился, счастливым будет. Как сейчас помню, синюшная вся, в пуповине обмотана, а вокруг доктора скачут нервным зайчиком. И тут этот весельчак, Херувим, младенца нашего вверх ногами перевернул и как давай его по попе хлопать, пока наша девчуля, как будущая Анна Нетребко, не издала свое драматическое сопрано. А теперь вот, – голос Серафима треснул, – на свадьбе ее гуляем, – смахнул дрожащую слезу ангел-хранитель. – Мы же с рождения за ней наблюдаем. Вот выйдет Надежда из дома и шепчет: «Ангел мой, пойдем со мной, ты вперед, я за тобой». И хочешь не хочешь, а плетешься. Такая девушка позвала!

– Твоя правда, – согласился Херувим. – Я всегда смотрел на нее и радовался. Сколько в ней энергии! Храбрая, как мальчишка, на равных с ними по заборам лазила, мать только успевала занозы из мягкого места доставать. И все-то ей как друзья. Веселая, задиристая и неприступная.

– Конечно, – усмехнулся Серафим. – Ты же ее смешил все время и не давал возможности всерьез подумать над ухажерами, которые постоянно вились вокруг красавицы с васильковыми глазами, надеясь добиться ее расположения. – Ангел вздохнул, закатил глаза и продолжил: – Помню, она игриво встряхнет кудрями и ответит какой-нибудь колкостью или высмеет паренька прилюдно, предлагая встать в очередь из кавалеров, остра на язык, в общем. Ни к кому не относилась серьезно, ждала кого-то особенного, кто встревожит ее сердце.

Херувим, чувствуя, как засыпает Купидон, мягко толкнул его и повысил голос:

– Да, да, я в августе как-то гулял с девчонками по городу и увидел, подходит к нам цыганка, ну я ее что было мочи как давай отталкивать, заразу, но она все-таки успела Надюху за руку схватить и прошептать ей зомбирующим таким голосом: «За казенного короля выйдешь, уедешь далеко, последний год в девках ходишь». Надя только улыбнулась, но слова глубоко в душу врезались, как якорь в тяжелый морской песок. И не отпускает, держит ее мысль. Подруги посмеиваются да подначивают, а она их не слышит. И зародилось внутри нее сомнение, запустился механизм тоскливого ожидания.

– А как все начиналось? – оживился вдруг Купидон и поправил венок на курчавой голове.