Ольга Мариуц - Цепи Гименея

– Удивительный бедлам, – жалобно сказал он, будто кто-то в его отсутствие тайно проник к нему в кабинет и, по вредности характера, нарочно навел этот ужасающий беспорядок.

Впрочем, он был самокритичен.

– Все от моей работоспособности, – смущенно признался он. – Все делаю что-то, делаю… А потом приходится устранять последствия этой бурной деятельности. Вот когда ничего не делаешь, тогда и полный порядок, – сделал он удивительный вывод. – Такой вот вечный круговорот бумаг в природе.

Он сунул незакрытый портфель под стол и, наконец-то, обратил к посетителям лицо, изрезанное лучистыми морщинами возле глаз. По таким морщинам обычно легко можно распознать смешливого человека.

Стас с Лизой присели. Старик, положив впереди себя руки, сцепленные в замок, с ожиданием уставился на них.

– Моя фамилия Панев, я психиатр. Слушаю вас.

– Нет, это мы вас слушаем, – сказала Лиза. – Нас направили на консультацию, которую, как нам сказали, вы должны нам дать. Но которая нам совершенно не нужна.

– А я не уверен, – ласково проворковал психиатр. – Не уверен…

– Мы не собираемся мириться, – предупредила Лиза.

– Отлично, – откликнулся он. – Если вы не собираетесь мириться, никто не вправе вас заставить.

Он был того неопределенного пожилого возраста, когда человеку с одинаковым успехом можно дать и шестьдесят с хвостиком, и все восемьдесят. Видавший виды мешковатый костюм находился в явном противоречии с белоснежной, тщательно отутюженной белой рубашкой. Неопределенного цвета галстук, завязанный неаккуратным узлом, съехал набок. Вполне возможно, если бы он не пытался ежесекундно его поправить, тот выглядел бы вполне прилично. «Такой вот круговорот…», – подумала Лиза.

– Значит, вы, молодые люди, решили развестись? – довольно весело спросил Панев.

– Ну, не пожениться же, – не скрывая иронии, которая так и норовила перейти в сарказм, сказала Лиза.

– А! Я так и думал, – обтекаемо сказал психиатр, которому почему-то понравилась реакция Лизы.

Лиза закатила глаза и решила сидеть молчаливым истуканом, пока «консультация» не будет окончена.

– Я рад, – неожиданно сказал он.

Лиза воззрилась на него с подозрительным изумлением. Общепризнанное мнение, что развод, даже чужой – не то событие, по поводу которой принято выражать открытую радость. Через минуту ее осенило, что сидящий перед ней человек – психиатр, а потому, услышав о непреклонности решения пары расторгнуть брак, будет стараться заставить изменить это решение всякими запутанными и обманными способами.

– Вы не ожидали этого услышать, верно? – сказал он, блеснув в сторону Лизы и Стаса глазами, в которых ясно просматривалась хитреца.

– Мне все равно, – равнодушно и холодно сказала Лиза. – Потому что никто не рад этому больше, чем я сама.

– Ваш брак был слишком тяжелым? – без малейшего сочувствия в голосе поинтересовался Панев.

Вероятно, он был закален ежедневными разводами. Всем не насочувствуешься.

– А как вы думаете? – ответила она вопросом на вопрос, даже не посмотрев в сторону Стаса.

– Вы тоже так считаете? – психиатр все-таки посчитал нужным выслушать обе стороны.

– Если уж мы здесь оказались… – обтекаемо сказал Стас, косясь на Лизу.

Ему не хотелось слишком уж настраивать ее против себя в последние часы их совместной жизни.

– Ясно, – до неприличия довольно сказал Панев. – Это замечательно.

– Ничего замечательного не вижу. А ваши оценки не к месту, – Лиза все-таки решила поставить на место этого маразматика. – Побыстрее делайте свое дело, мы спешим.

– Я делаю, делаю, – спокойно уверил тот, нисколько не оскорбившись. – Согласитесь, я вижу вас в первый раз, мне нужно кое-что выяснить. Вы уже написали заявления?

– Конечно, – сказала Лиза. – И если вы долго нас не задержите…

– Долго я вас не задержу.

Он взял из рук Лизы и Стаса исписанные листы, надел на нос очки в тонкой позолоченной оправе и погрузился в чтение. В кабинете зависла тишина. Психиатр вникал в написанное, и по его виду можно было предположить, что он держит в руках не обыкновенные пошлые заявления о разводе, которые пишутся в каждом суде каждый день десятками, а увлекательное чтиво.

Через несколько минут Лиза начала терять терпение.

– Отлично! – наконец-то сказал Панев, снимая и откладывая очки. – Написано очень живо. А то все эти скучные, ничего не объясняющие «не сошлись характерами»… – он махнул рукой.

– Мы можем быть свободны? – хмуро поинтересовалась Лиза.