Алёна Ковыль - Глаз зелёных зной

Так как кроме меня за столом не оказалось ни одной Алисы, все уставились на меня. Я сначала подумала, что у меня день рождения. Какой-нибудь второй, о котором родители прежде скрывали. По своим личным причинам. Но потом мою голову посетила мысль: а случайно не собрались ли родители завести сестру или брата. Еще чего не хватало! С ролью почти родной сестры успешно справлялась Ларка. Терпеть такие капризы да еще каждый день я просто не смогу, не переживу и, наверно, придется, свалить самостоятельно в Москву. А что? Сотни провинциалов, аж из самой Сибири успешно протоптали себе дорогу к вершинам столичного искусства. А мне гораздо ближе топать. Но когда все окончательно и с таким же недоумением на лицах, как у меня, замолчали, отец Ларки закончил:

– Нашим детям расти в новом мире и строить то, что не смогли построить мы, их родители. Им продолжать наше дело.

Всем стало резко грустно. Танцы прекратились. А Ларка с тех пор начала доставать, что меня назвали в честь героини знаменитой сказки Керролла. Она даже не поленилась сходить в библиотеку профсоюзов и найти книгу нужного автора. Чтобы изводить меня на предмет схожести с изображением на поблекших страницах. Я тогда окончательно решила, что Володька должен остаться с ней. Ларка умнее меня, раз мне ни разу в жизни не захотелось спросить у родителей о возникновении моего имени. После того самого застолья отец одномоментно сник и начал пить. Наверно, он не поверил, что любимая страна способна на какие-то там чудеса туманного происхождения.

Наши вкусы по отношению к мужскому полу изменились к седьмому классу. Ларка по уши втюрилась в своего одноклассника- двоечника. А я в новенького. Синеглазого Андрея с пшеничными волосами. Он обладал модными узкими джинсами и кроссовками, которые менял чуть ли не каждый день. В то время, как другие пацаны донашивали свои полуживые кроссовки годами. Просто его мать начала работать на рынке. И как-то сразу нашла общий язык не только с остальными родительницами, но и с завучем. Женщиной, всем своим грозным видом показывающей, что именно она здесь главная, а никак не директор. Шмотки в уже середине девяностых нужны были всем, независимо от чина и должности. Андрей не строил из себя ни отличника, претендующего на одну из медалей, ни остроумного пофигиста с задней парты. Его в один миг посадили ко мне на зависть всем девчонкам. Красавчик, похожий на солиста Backstreet Boys. С такой же стрижкой. И сблизило нас не только одна парта на двоих, но и умение Андрея ненавязчиво списывать у меня все подряд, не желая выделяться оригинальностью. Да, я была тоже, скажем так, под стать ему. Не общепризнанная королева красоты. Но почти. Меня таскали по всем конкурсам чтецов, сочинителей стихов . Ах, да, благодаря соседству с новеньким я начала писать первые лирические стишки. Я их называла стишками потому, что не относилась к ним серьезно. Я же будущая актриса. Зачем поклоннице Гамлета еще умение писать стихи?

И совершенно неожиданно для меня самой после победы на районном конкурсе мне предложили повесить свою личную стенгазету. Боже! Как Ларка радовалась за меня! За мой поэтический талант. Я обрадовалась, но не очень. Стенгазеты росли. И увлечение Андрея мной тоже росло. Думаю, не ноги тут сыграли свою главную роль. А отличные оценки, полученные благодаря моей любви к гуманитарным наукам.

– Ты сегодня…такая красотка,– прошептал Андрей возле моего подъезда.

Одинокий фонарь посередине двора качало от ветра. Сухие листья тополей уносило в кромешную тьму наплывающего вечера. Круг луны чуть виднелся в тонких ветках деревьев. Я дрожала от холода. И от предчувствия скорого признания .Стояла и жалела, что не надела теплые колготки под черные джинсы. Неужели он серьезно полюбил такую мокрую курицу, как я сегодня?

– А разве…в другие дни…я не красотка? -стуча зубами от мерзлого ноября, спросила я.

– А сейчас особенно.

Я не успела забежать в освещенный коридор, как губы моего воздыхателя принялись касаться сначала красных щек, а потом добрались и до моих обветренных губ. И может быть помешал страх перед первым серьезным поцелуем, но разжать челюсти я не смогла.

– Ну что ты…что ты…я думал, ты взрослая.

–Я? Да…Мне холодно, давай потом,– пожала я плечами.

Какие чувства ,когда только и думаешь, как бы скорее забраться под толстое одеяло? С головой. Прямо в этих проклятых черных джинсах. Конечно, о том, что я не умею целоваться узнал его лучший друг. А дальше, по цепочке, узнали и все остальные пацаны. И Андрей начал встречаться с Людкой с параллельного, про которую ходили слухи как про девушку опытную. А что еще надо мальчишкам в средних классах, как не приобретение опыта отнюдь не на уроках химии? Он по-прежнему сидел рядом и на каждой контрольной норовил заглянуть в мою исписанную аккуратным почерком тетрадку. Но я начала прятать свои знания ладонью.