Эвангелина Андерсон: Кровавый зной

Меня зовут Тейлор Хендрикс. Я вампирша.

О боже, это звучит как вступление в двеннадцатиэтапную программу по преодолению какой-то ужасной зависимости. Но единственная имеющаяся у меня зависимость — это кровь. Я не могу без неё жить. И вампиризм не преодолеть, посещая еженедельные собрания — вообще не преодолеть, если уж на то пошло. Единственное, что может вылечить меня, это прекратить своё существование нежити: деревянный кол в сердце или длительное воздействие солнечного света.

Честно говоря, я уже рассматривала оба варианта.

В моей человеческой жизни я всегда считала себя сильной, умной женщиной. В школе я была лидером, мне никогда не требовалась помощь. Я жила с моей лучшей подругой Эддисон, училась на последнем курсе ветеринарного колледжа. Впереди меня ждало блестящее будущее — это была отличная жизнь.

Затем появилась Селеста — вампирша с тремя звездами, а это значит, что ей более трехсот лет. Древняя и невероятно могущественная. А так же невероятно жестокая. По какой-то причине я приглянулась Селесте, и она обратила меня в вампира против моей воли.

Не знаю, что она разглядела во мне, но я хреновый вампир. Как оказалось, я просто не подхожу для профессии нежити. Я не могу очаровывать людей, да если бы и могла, то не стала бы заниматься глэм-сексом — это своего рода ментальное порно. Большинство вампиров способны проецировать в сознание человека любую сексуальную фантазию, в обмен на кровь разумеется. На самом деле мне стыдно даже говорить об этом. И если бы Эддисон добровольно не стала моим донором, я бы наверняка уже умерла с голоду.

Моя госпожа-вампирша, Селеста, ненавидела меня за неудачи и относилась соответственно. Она использовала меня в качестве рабыни первые шесть лет моей жизни в качестве нежити. Она била меня, обзывала и по нескольку раз ломала каждую кость в моем теле. А потом стало ещё хуже.

Когда вампирский инквизитор района приехал в город, Селеста подарила меня ему в качестве сексуальной рабыни. То, что делал со мной Родерик… ну, я до сих пор пытаюсь забыть об этом. И больше не хочу об этом говорить.

Во всяком случае, из-за этой жалкой ситуации, в которой я оказалась, Эддисон вступила в союз с Корбином — единственным достаточно сильным вампиром, способным противостоять Селесте и её победить. К сожалению, хоть Корбин меня и спас, Селеста и Родерик не желали меня отпускать. Слышала, что Родерик хотел отвезти меня ко двору императрицы Тьмы — её так же называли Леди Теней — на вампирский суд.

Я лучше встречусь в полдень с обжигающим солнцем.

Чтобы спасти от Родерика, мой новый мастер Корбин заставил меня создать кровную связь с оборотнем Виктором. Вы должны знать, вампиры и оборотни действительно не любят друг друга. На самом деле мы довольно древние смертельные враги, и Виктор ясно дал понять, что не желает жениться на такой вампирше как я. Мне тоже не слишком понравилась перспектива обзавестись мужем, обрастающим шерстью каждое полнолуние. Но Виктор был должен Корбину пятьдесят кусков баксов, а я бы скорее умерла, чем вернулась к Родерику. Виктор казался лучшим вариантом.

Корбин пообещал, что нам придется жить вместе всего три месяца — достаточно, чтобы удовлетворить закон о собственности. Корбин предупредил нас, что разрыв кровной связи между нами досрочно будет иметь серьезные последствия, я не знаю, что это может быть, и не собираюсь выяснять. Просто стану вести себя как хорошая маленькая вампирша, а когда всё закончится, возможно, смогу вернуться в ветеринарный колледж и наладить свою жизнь.

Есть только одна проблема. С тех пор как я выпила кровь из чаши Союза во время нашей свадьбы, у меня появились довольно странные… чувства. Чувства. Я думала, что после того что сделал со мной Родерик и другие «друзья» Селесты, никогда не захочу иметь ничего общего с мужчиной. И вот Виктор пришел, чтобы востребовать меня.

О боже, что же мне делать?

Тейлор.

Сидя рядом с моим новым мужем в его массивном чёрном пикапе, который подпрыгивал на ухабистой дороге, что вела к земле оборотня, я не могла не заметить, что он в бешенстве. Его глаза светились расплавленным золотом в сгущающихся сумерках, а его запах, дикий, мускусный и какой-то чисто мужской, заполнил салон пикапа.

И я боялась его, если честно, была напугана до смерти. Я не хотела настолько близко находиться к мужчине, особенно к тому, кто злился на меня как на кровососущее бремя, от которого он не мог избавиться следующие три месяца. То, как он смотрел на меня, когда Корбин сообщил ему, что он должен кормить меня своей кровью, было не чем иным как абсолютным отвращением.