Ром Амор - Морфин. Фантом любви

Глава III

В квартире было весьма прохладно. От вчерашнего огня в камине осталась лишь горстка пепла. А я так и проспал всю ночь одетым в уютном кресле. Я глянул на свои часы и встрепыхнулся, было одиннадцать утра. Мне следовало поторопиться, если я не хотел упустить очередной день торговли. Полностью уверовав в то, что и сегодня их никто не купит, я все же позавтракал и, собрав свою ношу, понесся на Андреевский спуск.

– Добрый день, Владимир.

– Здравствуйте, – отставив кофе в сторону, ответил я женщине, которая так пристально смотрела на мои работы. – Хотите купить? У нас сегодня акция, – унеслись с моего языка две дурацкие строчки.

– Акция говорите? И по чем?

– Какая вам больше всех понравилась?

– Да любая, – безразлично ответила она, сверля меня карими глазами.

– Так, стоп, а откуда вам известно мое имя? Я не припомню вас среди моих постоянных клиентов.

– Постоянных клиентов? – женщина расхохоталась, заставив меня достать сигарету. – Да у вас их уже как полгода нет, и вряд ли найдется хоть один человек в округе, кто согласится выложить свои деньги за вашу мурню. Меня зовут Шлепко Виктория Александровна. Я глава ЖЭКа, а вы, велико уважаемый, возглавляете наш список самых ярых неплательщиков. Вас, видимо, уже не беспокоит, что мы отключили отопление и телефонную линию в ваших апартаментах за неуплату? Что ж, нашим следующим шагом будет электричество и вода.

– Постойте, – перебил я заведенную женщину, – даже в силу технологических процессов вы не сможете этого сделать.

– Поверьте мне, для меня нет ничего невозможного! – прокричала она.

– Нет, вы ошибаетесь. Видимо, есть одно нелегкое дело для вас, – улыбнулся я.

– Какое же это дело? – спросила мадам Шлепко.

– Вам все никак не удаётся склонить меня к оплате долга, ведь так?

Она достала какой-то документ и швырнула его на раскладку моих картин, добавив:

– Это судебный иск. И знайте, что я больше не намерена ждать, пока ваши картинки кто-нибудь купит. Ищите деньги и приходите в суд уже с ними. Вы дорого заплатите за мои нервы! И за время, которое я вынуждена на вас тратить!

Она с раздражением вздрогнула плечами и, развернувшись, думала было уходить, как ее догнало мое унылое:

– У меня для вас денег нет!

– Что ж, тогда нам придётся отнять у вас вашу запустелую и наверняка прогнившую обитель.

– Вы задумали выгнать меня на улицу из моего собственного дома! – меня переполняла злость, тремя шагами я оказался напротив нее, глядя прямо в суровые глаза.

– Владимир, если вы не можете заработать на своих мазках, может, стоит задуматься о рисовании карикатур и шаржей?! – с ухмылкой заметила она.

– Тогда моя первая карикатура будет с вашего перекошенного лица, Виктория!

– До встречи в суде! – она развернулась и оставила меня посреди улицы с повесткой в суд и с осуждающими взглядами моих коллег и прохожих, которые со стороны наблюдали весь этот цирк.

За семью сигаретами прошел этот день. И в чем-то женщина из ЖЭКа, возможно, была права: и сегодня я не продал ни одной картины. Может, мои рисунки и вправду никчемны? Ведь я не мечтал быть художником. Ведь я не учился этому. Я просто рисовал то, что чувствовал… Но видимо, этих чувств недостаточно, чтобы картины были распроданы. Ничего, нарисую еще десяток. Если мне нужны эти деньги, я могу позволить себе нарисовать банальное поле маков или купола Андреевской церкви на фоне весеннего неба. Это ведь проще простого.

Я собрал свои картины и поплелся домой. Возможно, вам знакомо настроение человека, который решил отказаться от своих принципов. Вернее, он просто решил немного, лишь на краткий срок, отступиться от них. Сменить картину восприятия. И ради чего? Конечно, ради денег. Деньги – это то, ради чего многим наплевать на свои принципы и взгляды.

Проходя мимо лавочек у своего подъезда, я уже на автомате поздоровался с Галиной Олеговной, которая на этот раз в полном одиночестве наслаждалась свежим воздухом все еще прохладного весеннего вечера.

– Дорогой, сегодня к нам приходила глава нашего ЖЭКа, очень уважаемая особа, зовут ее Виктория…

– Ах, значит, это вы подсказали ей, где можно меня найти, – перебил я недослушав.

– Да, прости, если это вызвало некие трудности для тебя.

Я было думал взвинтиться и отругать старушку за слишком уж длинный язык, но вовремя остановил себя, проявив терпимость и уважение к ее годам.

– Она сказала, что если хотя бы один из жильцов просрочивает оплату за коммунальные услуги на энную сумму, это дает ей право поднимать вопрос об отключении всего дома от услуг. Прошу, пожалей нас, здесь ведь живет много пожилых людей. И мне даже страшно подумать, какие болячки могут нас застать на старости лет, если в квартирах будет холодно. Это же мгновенно появится грибок на стенах и прочая гадость, – продолжала драматизировать старая женщина. – А главное, Володь, я бы так не хотела, чтобы некоторые жильцы порочили твое доброе имя и память твоих родителей.