Женя Лун - Уравнение Дрейка, или Как обвести Вселенную вокруг пальца

– И кто только тебя такую воспитал?! А мои дети может и без машин, но уж за место в автобусе глотку перегрызать не станут! – Добропорядочная матрона готова была провалиться сквозь землю и уже ненавидела себя за то, что ввязалась в такой, казалось бы, беспроигрышный спор, грозящий теперь обернуться её полным, да еще и публичным, поражением…

– Нет машин? Вы только что сказали, что подняли детей на ноги. Напичкать их комплексами, навязать своё понимание «добра», учить зарабатывать, а не искать своё предназначение, заставлять строить семью со списком материальных благ, а не личностью и водить в церковь, чтобы плодить рабское мировоззрение, невежество и осчастливливать легализованной безальтернативной моралью – это означает «поставить детей на ноги»? Что ж, они, действительно, крепко стоят на ногах, только не своих, а на Ваших.

Вы работаете, не покладая рук, но при этом у Вас нет ни денег, ни самоуважения. Наверняка, работаете Вы на тяжелой и нелюбимой работе, чтобы поддерживать страдальческий образ матери-героини, жертвующей собой каждый миг, что, в свою очередь, открывает безграничные возможности для манипуляций теми же детьми. Жалость, болезни, «сыновний долг» … Так научитесь любить свою работу, раз она настолько соответствует вашей сущности! Полюбите ее, автобус, который Вас туда везет, а заодно и меня! – Девица сбавляла обороты, её голос становился вкрадчивым, как у интерна-психиатра, который еще боится своих пациентов. Тетка молчала, изредка подергивая подбородком.

– Если в Вашем возрасте мне придется ездить общественным транспортом, уж ни в коем случае я не обвиню в этом молодость постороннего человека. И почему это Вы ассоциируете молодость со здоровьем? А если я, к примеру, смертельно больна, и жить мне осталось пару месяцев, тогда, получается, я прожила жизнь, и уже Вам придется уступать мне место? – Следом за теткой, девица протискивалась к выходу, изливая свои «перлы» прямиком в теткин затылок.

– Бога гневишь, ну он все видит… – Воззвала она к «последней инстанции».

Ой, напрасно…

– О! А вот и тяжелая «крестово-купольная артиллерия», только видится мне, что Ваши интерпретации Его заветов очень уж вольные. И краеугольным камнем божественных воззрений, определяющим всё Ваше жизнеустройство является заповедь «возлюби ближнего, как самого себя», где Вам, очевидно, больше приглянулась вторая часть… И в очередном приступообразном порыве любви-жалости к себе Вы решили, что очень даже по-христиански будет вышвырнуть молодуху с этого комфортного дерматинового сидения, обложившись такими авторитетами, как Бог, добро и уважение.

Так что же, руководствуясь Вашим жизненным принципом, я могу, размахивая крестом животворящим и парочкой железобетонных добродетелей, безнаказанно выдворить юного автовладельца из его машины, только потому, что он младше, здоровее и лучше устроился? Вы ведь совершали сознательный выбор, заходя в переполненный автобус. Вот и не впутывайте меня в Вашу жизнь. Вы прикрылись Богом, но разве не Вы истошно просите Его послать Вам тяжкие испытания, принять которые, напомню, д о лжно, как великую благодать. Так отчего Вы так не нравитесь себе в душном автобусе? А ежели для обретения Царствия Божьего не будет Вам иного пути, окромя тяжкой болезни или смерти ближнего? Тогда на своего Бога Вы непременно обидитесь, а все, кто моложе и благополучнее – будут Вам должны, верно? – Девушка знала, что ответа не последует, но закончить следовало не так…

– Я могла бы уступить Вам место из жалости. Но Вы так спешите сами себя пожалеть, причем делаете это с кровожадностью фанатичного крестоносца, что никто не успевает пожалеть Вас прежде, чем Вы схватите его за грудки. И не в моей, а именно в Вашей идеологии благими намерениями вымощена дорога в ад. Зачем же Вы так отчаянно всучиваете мне на неё указатель?

Поэтому не сейчас, не завтра, но потом, когда гнев и обида, я уповаю, уступят место здравому смыслу, Вы, наконец, перестанете работать впустую, не будете отождествлять почтенный возраст с добродетелью и расширите «прокрустово ложе» своего внутреннего морального ценза ну хотя бы до размеров христианских заповедей в лучшем их прочтении.

И заклинаю – не пугайте никого Богом: если Бог у Вас – универсальный мститель за поступки, выходящие за рамки исключительно Ваших представлений о благе – так это вовсе не означает, что Он таков у всех».

Девушка сидела на самом неудобном месте, над колесом. На кочках подбрасывало не хуже, чем в американских горках, колени подпирали спинку впереди стоящего пассажирского кресла, старенький ЛИАЗ громко пыхтел и выкашливал выхлопные газы прямо в салон. Зато никто не захочет сюда карабкаться. Благо, современные наушники могут перекричать даже старика ЛИАЗа, поэтому единению с оконным пейзажем ей сегодня никто не помешает. Или можно понаблюдать за тучной теткой в потрепанном синем пальто, фантазируя истории, наиболее вероятные для данного персонажа.