Лика Постоленко - Я и Сицилия

— Спасибо, а почему? — прищуриваюсь я.

— Мне нравится Украина и твой город. Может, когда-нибудь я буду в Днепре, и ты угостишь меня кофе.

Подозрительно рассматриваю хозяина — это у них культура гостеприимства такая, или он между делом решил склеить туристку? Или мне повезло и передо мной просто хороший человек? Бывает всякое…

— Ого, ты выглядишь гораздо моложе, — комментирует Филиппо подробности моего паспорта.

— Ага, я давно большая девочка, — довольно улыбаюсь я.

— Но, я больше, мне сорок пять, — объявляет добродушный хозяин, и по-детски радуется удивлению на моем лице.

Возраст… Порой любопытно, кто первым заговорит — человек о возрасте, или возраст о человеке. Лично я люблю свой возраст. Я всегда его любила. И он всегда отвечал мне взаимностью.

Любая дорога утомляет. В уюте большой двуспальной кровати мое тело ищет отдыха, но глаза, не желая закрываться, хотят новых впечатлений, изучают фото скалистого побережья в массивной рамке над столом, теплые оттенки высокого потолка и плавные изгибы тяжелых штор на окнах. Изысканность, даже в мелочах. Как никому, итальянцам без труда удается гармонично сочетать яркие краски с нежными оттенками, простые, четкие формы с изысканной, театральной подачей.

Будничный продукт цивилизации не дает расслабиться, wi-fi шлет сообщения колокольным звоном: «Дочь, почему ты мне не сказала, что едешь в отпуск?», «Мамуль, как ты добралась?», «Подруга, надеюсь, Сицилия встретила достойно?», «Александра Андреевна, мне нужно срочно с Вами поговорить…» От Сергея ничего. Прислушиваюсь к себе — у меня тоже ничего. Не откликается. Только банальный вопрос из старой песенки: «Почему умирает любовь?» снова всплывает в памяти.

Вопрос простой и абсолютно риторический, поскольку ответ на это «почему» никому, собственно, и не нужен. Какой смысл искать причины, если это конец? Пытаться воскресить то, что умерло? Или причины смерти любви стоит выяснить, чтобы в дальнейшем учесть их для сохранения любви будущей? Если у кого-то это сработало, жму руку. А мне такое видится бессмысленным перетаскиванием старых пятен на чистый лист — никогда содержание новой страницы не станет лучше от прошлогодних клякс.

Но этот вопрос мои клиенты задают чаще всего. Звучит вопрос всегда по-разному: «Он меня бросил…», «Она мне изменила…», «Мы больше не спим вместе…», «Я хочу, чтобы он…», «А почему она…». Эмоциональные откровения в красках описывают жизненные проблемы, но большая их часть не связана со «смертью» любви. Яркость эмоций, переживания, желание докопаться до сути и найти возможность все изменить — говорит о том, что любовь «заболела». Да, такое бывает. Любовь зачастую хрупка и болезненна, но если это любовь, то она может быть живучей, как кошка, с ее девятью жизнями.

Мертвецы не болеют, и, если любовь больна, значит жива. Выяснив это, мы с клиентом отправляемся искать причины и лекарства. Вернее, клиент отправляется на поиски, а я иду рядом и веду его за руку в то место, где спрятаны ответы на все его вопросы — в его душе. Человек может найти их только там, внутри себя, потому что нет никакого другого места, где живет любовь.

Тех же, кто приходит с реально ушедшей, умершей любовью, отличает печальное внешнее спокойствие. Они не эмоционируют, не суетятся, не стремятся что-то изменить. Они только отчаянно хотят избавиться от боли, причиняемой глубокой внутренней пустотой, словно туман, застилающей в их душах свежевыжженные поля несбывшихся надежд и прошлых радостей. И я помогаю им пережить потерю, то тягостное время, когда логичный разум уже понимает, что на пепелище, рано или поздно снова заколосятся травы и цветы, но трепетная душа еще печалится и боится затеряться в потемках вязкой пустоты, в глухом и хриплом: «Больше ничего нет…».

— Ты голодная? — кричит Филиппо из коридора, — Я позвоню в ресторан моего друга, тебя там вкусно накормят, я отвезу!

Вот, как чувствовал.

Благодарно выкрикиваю согласие сквозь закрытую дверь номера, и позволяю всему, что со мной происходит, просто происходить.

Сицилийские апельсины ярче, сочнее и кислее обычных. А сицилийские апельсины, приправленные оливковым маслом, перцем и чесноком — это нечто. Сейчас это мой гарнир к роскошным средиземноморским креветкам, запеченным на гриле. Все картинно выложено на тарелке, и подано под приглушенные звуки итальянской музыки, лично большим и важным шеф-поваром. Лысый, с пиратской бородкой, необычный и изысканный, под стать своему ресторану, он по-дружески обменялся с Филиппо несколькими фразами, подарил мне лучезарную улыбку во время рукопожатия, и величаво удалился.