Константин Покровский - Исход

– Ни но-гой. Шмотки я ещё вчера отвез к её матери. Появится – убью. Отправляй кого хочешь. Я посплю.

12

Через несколько часов Михаил вернулся в дом Александра. Дверь была не заперта, тот сидел за кухонным столом, разглядывая карты, в которых Миша сразу узнал свои – из конторы. Так или иначе, но разговор опять зашёл за земли. Михаил Викторович не отошёл от ночного инцидента, был раздражён и дёргано реагировал на любые слова младшего брата. Используя потребовавшуюся обоим паузу, Александр продолжил:

– А что с паями?

– Не лезь! – возмутился Михаил.

Александр покружился около стола и вернулся к карте.

– …А не колхозной землей. Пусть она остаётся, ей скоро найдётся хозяин, как и паям, которые так защищаешь, не пойму зачем, а вот – этой. Этой и этой, – Саня тыкал пальцем в карту.

– Это же учхозовская земля.

– Много земли, Миша! Мы не тронем другую, успокойся. Возьмём училищную.

– Да ты как её собрался взять?

Немного помолчав, настраиваясь, видимо на реакцию брата, Саша ответил: «Нужно его развалить».

– Ты в своём уме!? Саня, ты чего говоришь такое? – Михаил аж присел. – Как развалить?! – почти шёпотом спросил он, застыв в недоумённой гримасе и сглотнув сухой глоток.

– Постепенно. Сначала сады, потом элеваторную, пруды… а там – посевные, сенокосные. – Саша показывал на карте и спокойным голосом продолжал: – Сейчас всё везде разваливается. Никто ничего не поймёт. Общая приватизация, «понимаешь!». – подлил он набиравшей известность интонацией и взглянул на брата. Тот смотрел ему прямо в глаза, не говоря ни слова. На несколько мгновений в комнате успела случиться тишина. Выправившись во весь рост, Александр продолжил: – Всё, не тянет больше ПТУ! Постепенно… – закончил Саша и, поставив натянутую улыбку, смотрел на потерявшего речь. Брат закрыл руками лицо. Посидев так немного, он отбросил руки на стол и с шумом выдохнул.

– Так земля хотя бы у нас останется! Мы с тобой тоже местные, свои. У своих будет. И у людей будет. Соблюдём следом традиции кооперации, так сказать. Коллективизации, если хочешь… У себя, у своих, понимаешь? – добавил после паузы Александр. – И паи обезопасить надо. – но здесь же перестал, боясь гнева неготового брата.

Миша долго смотрел на Сашу, закусив губу, всё также не произнося ни слова. Александр понимал, что его слова доставлены куда следует, но длительное молчание Михаила начинало его изводить. Он покрутил на столе конфету в импортной обёртке и произнёс, как бы невзначай, продолжая мысль: «Вот видишь какие конфеты. Это хорошо, что они есть, выбор стал большой… Но эти конфеты делают не у нас. Мы поддерживаем «их», – Александр указывал пальцем в сторону, – а свою фабрику будем сужать или вообще закроем когда-нибудь. Как соперничать в нынешних условиях? Подумай, что дальше! Одежда, машины, телики… А земля? Кто и как на ней работать будет, если повезут всё «оттуда»? Никому ни хрена не надо!.. – Александр, захлёбывался от негодования, – Земля и всё, что в ней и на ней – наш последний может козырь!». Саша смотрел на брата округлившимися глазами, в упор, стирая с рук мурашки. Успокаиваясь, он заходил по кухне.

Михаил вздохнул:

– Оправдание ищешь?

– Тебе подбираю! – злился на брата Саша, ожидая, что тот, наконец, выскажет что ему хотелось.

– Я тебе уже сказал. Я в этом не участвую. Всё! – выпихнул из себя Михаил, опустив голову и внезапно почувствовав усталость.

Александр съежился и как пружина, готовая выстрелить, насторожился в нетерпении снова наброситься на брата. В прихожей засвистел звонок. Саша пошёл открывать дверь. На пороге стояла Катя. В этот же момент к дому Александра подъехала белая «Нива». Михаил Викторович, собрав свои карты, вышел из дома и поспешил в свой УАЗик.

– Какая популярность! – сказал Саша с клоунской восторженностью в адрес участкового.

– Здрасти! Мне сказали… – начала неуверенно Катя, стоя перед Александром Викторовичем.

– Да-да. Вон там тяпки, вёдра… что ещё нужно? – показывал в сторону Александр, одновременно глядя на Дмитрия Николаевича, вылезавшего из автомобиля.

– А сколько платить будете? – поинтересовалась Катя.

– Ваучерами берёшь?

– Чего?

– Ничего, договоримся. Начинай откуда хочешь. Я попозже подойду. Собак нет.

Дмитрий Николаевич подал Александру руку, поднимаясь на крыльцо и глядя на Катю, выбирающую под навесом тяпку. На нём были зеркальные солнечные очки, из-под которых выглядывал припухший свежий синячок.