Константин Покровский - Исход

Выезжая из лагеря, недовольный, разозленный старик, остановил лошадь и закинул в тележку моток алюминиевой проволоки и обрезки арматуры, сложенные у ворот. Присыпав их соломкой, он взялся за вожжи и повёл вдоль пруда. «Э-эх, Витенька, смотри что делается…» – заговорил опять дед, чуть успокоившимся голосом, и кивнул в сторону пляжа. Деревянные грибочки, сооруженные когда-то на завезённом песке, опустили головы, один почти совсем свалился, зацепившись уголком за выцветший столбик. Пляж пробивали молоденькие топольки, занимая всю левую сторону берега. Витя покосился куда указал дед и зажевал сало из своего пакета.

7

В «колхозе», куда Катя снова отправилась на следующий день, ничего не предложили и не пообещали. Там почти никто не работал: собравшись на первом этаже, люди обсуждали вчерашние новости о погибших в «горячих точках», забастовках учителей и медиков и новую о чьей-то голодовке. Куда это идти к фермерам, как наотмашь посоветовала давеча мама одноклассницы, она не понимала. Но успела получить дельную подсказку: что всё может пояснить Михаил Викторович, младший брат которого Александр имеет отношение к новому самостоятельному хозяйству. Кто такой Михаил Викторович Щербинин не знали только малые дети, которым ещё рано было проникнуться понятиями каменного уважения. Услышав это имя, Катя растерялась и заметила в себе испуг, ведь решать свой маленький вопрос пришлось бы ей самой у такого большого человека. Что ему до неё? И страшно и неловко подойти. Как вообще говорить? Просто попросить помощи? Для того, чтобы попасть к нему нужно было снова вернуться в «колхоз», там Михаил Викторович был главным.

По дороге Катя вспоминала упомянутого Александра. Она видела его пару раз и приметным он стал не только для неё не столь выделяющейся активностью, которая для девочки ничего не значила, но невиданным своим автомобилем – первой иномаркой в этих местах. Эту удивляющую видом и бесшумностью машину мальчишки часто обсуждали в школе и всегда останавливались на улице поглазеть и мечтая о такой же.

Перешагивая через сбитые тяпками сорняки, ковыряющие потрескавшуюся дорожку, Катя направлялась домой. Навстречу ей торопливо шагали Лариса Сергеевна и Виктор Дарович (все в селе его почему-то звали только по имени-отчеству) – худрук и директор Дворца культуры. Они шумно обсуждали детали выпускного вечера и совсем не замечали девочку, которая когда-то успела походить к Ларисе Сергеевне на вокал.

«И спали даже на лавках на стадионе!» – возмущался и махал одной рукой директор, другой тесно прижимал к себе толстую папку с выглядывающими уголками потрепанной бумаги. «Это ж надо! Срам какой!» – поддерживала Лариса Сергеевна. «Так напиться!». «Дети ещё!». «А я и говорю! Куда смотрит администрация?!». «А родители? Учителя? Позор какой!» – раскачивала головой женщина, принимая джентельменскую уступку Виктора Даровича, перешагивая через железные ступеньки, которыми заканчивалась дорожка и начиналась площадь. «А вы были на проводах у Миллер?», «Нет. А вы?», «Тоже. Мы мало общались», «И эти в Германию подались…». Дальше Катя уже не расслышала.

Подойдя к брошенным на землю тяпкам и сидевшим неподалеку рабочим, девочка сделала ещё одну попытку и спросила: «А можно я буду вам помогать?». «Закончили уже» – ответили отдыхающие и принялись собирать зелёные кучки. Кто-то хлопнул окошком, закрывая его изнутри большого кабинета на втором этаже «колхоза». «Заходите же!» – расслышала оттуда Катя недовольный мужской голос.

8

– Ну, что, товарищ участковый? Проблемы? – спросил сердитый с утра руководитель «колхоза» – Михаил Викторович.

– Ну, как… С горючим бы порешать.

– С горючим! А что там вам, Дмитрий Николаевич, не дают? – начал привычные темы Михаил Викторович, прекрасно зная, чем закончится весь разговор.

– Михал Викторыч, сами всё знаете.

– Знаю. – Михаил Викторович поводил недовольно усами, которые отпускал раз в пару лет. – Машина есть, значит заправлять надо. Не было б машины – пешочком. Куда проще!

– Пешочком много не находишься. А работы много.

– Какой такой работы у нас в селе?

– Побои, угрозы, кражи там… много всякого…

– На побои, угрозы… можно и ножками пройтись! Чего там ваше начальство сами не хотят решать? Ты сколько лет в милиции? Год-два?

– Два с половиной почти. – отвечал молодой участковый, поёживаясь в своей форме. Несколько минут оба молчали, поглядывая друг на друга.

– Выпьешь? – спросил глава, глядя на то, как вновь назначенный незадачливый участковый теребит свой портфельчик тонкими почти женскими пальчиками. Михаил Викторович непонятно для Дмитрия Николаевича покачал головой, от чего тот ещё больше сконфузился и рад был, казалось бы, уйти сразу, но надо было разрешить вопрос.