Катрин Корр - Девяносто девять и один

– Не то слово! Я уверена, что здесь вообще не к чему придраться. Как твоя мама?

– Цветет и пахнет! – отмахивается Карина, прожевывая очередной кулинарный шедевр. – Сейчас, как и всегда в этом время года, отдыхает на Сардинии с папой, На следующей неделе они отправятся в Испанию, но в конце лета приедут сюда.

– Папой? – осторожно спрашиваю я.

– Да, да, да! Марка Сергеевича я стала называть папой. Не помню, когда это случилось, но точно знаю, что и для меня, и для него это стало неожиданностью. На автомате сказала и понравилось.

– Мм. Поправь меня, если я неправильно поняла… Значит, ты теперь здесь живешь? В Тюмени?

– Верно. У родителей здесь бизнес, но они могут позволить себе путешествовать по всему свету и жить там, где понравится. А я так пока ещё не могу. Да и не хочу особо. Знаешь, я очень тосковала по Тюмени, когда жила в Москве… Родители посчитали, что чем раньше я перееду туда и освоюсь, тем проще мне будет учиться потом в университете. Я очень здесь остаться хотела. Меня просто перед фактом поставили и всё!

– Зато у тебя есть диплом столичного вуза!

– Да ну его, этот диплом! – отмахивается Карина. – Здесь университеты ни чем не хуже московских. Знаешь, родители же всегда хотят обеспечить ребенка всем самым лучшим, не подозревая, что на самом деле никакие звезды с небес им не нужны! Просто забота, любовь и возможность самому выбирать, куда ступить и в какую сторону пойти.

Молча увожу взгляд в сторону, чувствуя как замерзший осадок давней обиды, начинает оттаивать по краям.

– Слушай, что мы всё опять обо мне да обо мне! – фыркает Карина. – Хватит! Я закрываю свой рот и оттопыриваю уши, чтобы тебя услышать. Ответь мне, пожалуйста, куда ты исчезла в то лето, когда я уехала с родителями в Италию? Я писала тебе электронные письма, звонила на сотовый, но телефон всё время отключен был. А потом, приехав в школу за документами, я узнала, что ты свои забрала и… – Карина замолкает, уставившись на что-то за моей спиной. Её трогательная озадаченность на лице сменяется легким недовольством. – Опять двадцать пять, – фыркает она и подпирает рукой подбородок. – Очередная тупица-побрякушка, надеющаяся на любовь до гробовой доски.

– Чего? – с непониманием гляжу я на нее. – Ты это мне?

Карина тут же вытаращивает на меня глаза.

– Скажешь тоже! Я никогда в жизни не подумаю и не скажу такого о тебе! Это я об очередной пассии Максимилиана, которые у меня уже вот здесь сидят! – поднимает она ладонь к горлу. – Жили с ним под одной крышей несколько месяцев и я чуть не свихнулась, поверь мне на слово! Сегодня Рита, завтра, Анжела, послезавтра Вика и так до бесконечности! Родители уже давно не лезут в его личную жизнь, поскольку поняли, что человека в этом плане навряд ли что-то исправит. Если, конечно, он не потеряет память и ему не внушат, что мол вот ты примерный семьянин, поэтому живи теперь, свято веря в ценность брака и искренность отношений между мужчиной и женщиной. Бизнесмен и стратег он непревзойденный, но что касается любви и отношений – полное гов… Привет! – не договаривает она и с неестественной улыбкой громко здоровается с кем-то за моей спиной.

С кем-то.

Всё то время, что Карина без остановки говорила о своем сводном брате, мои пальцы на ногах постепенно поджимались, и теперь мне кажется, что я не смогу вернуть их в прежнее положение. Мое состояние вполне себе объяснимо: я встретилась с подругой из детства и невероятно нервничаю.

Волнуюсь.

Переживаю.

Злюсь…

Я начинаю злиться, слыша за спиной приближающийся мужской голос. Такой же низкий и плотный, как и тогда, но заметно грубее.

Всё прошло. Я говорю себе, что всё прошло и закончилось. Улыбаюсь давней подруге и машинально подтягиваю длинные рукава темной кофты из тонкой натуральной шерсти. Карина подмигивает мне и коротко отмахивается, мол «погоди пару минут и мы снова останемся одни».

– Мы приехали продегустировать десерт, но, как вижу, ты, сестричка, нас опередила, – с нажимом говорит Максимилиан за моей спиной, а потом его темная фигура останавливается рядом с нашим столиком. Слева от меня. – Могла бы и сообщить мне об этом.

– Прости, – наигранно извиняется Карина. – Так эти тарелочки для тебя и твоей новой КХМлюхи приготовили? – нарочно прочищает она горло, прикрыв рукой рот. – А мне никто и ничего не говорил!

Мой интерес снова не за меня. Сначала я увожу взгляд в сторону и вижу, как мужская рука держит кирпичного оттенка женскую, а потом, как бы невзначай, поднимаю голову и, словно самый искусный снайпер, попадаю точно в цель: черные глаза, заключенные в незыблемую самоуверенность.