Елена Дженкинз - Контракт стервы

– Слушай, Свет, передай тете, пускай обратится в мэрию. Может, тендер у них выиграет.

– Ты… предательница! Вот ты кто! Эгоистка и предательница!

Светка оскорбленно отвернулась, а преподавательница шикнула на нас, напомнив, что начинается промежуточный зачет.

Подруга впервые столкнулась с открытым протестом с моей стороны, поэтому, конечно же, и отреагировала так истерично. Но правда заключалась в том, что проект ее тети был дурацкий и не получит поддержки ни в мэрии, ни в других организациях. Отказывать Свете было страшно неловко. Раньше я начала бы оправдываться и в итоге согласилась помочь в знак примирения, но контракт стервы держал меня в строгих рамках.

И снова я пришла к выводу, что контракт мне необходим, без него меня и правда съедят. Обглодают и скелет в музей палеонтологии выставят. А Максим… он поймет, почему я так поступила. Между нами война, так какие могут быть вопросы? Либо мы – либо нас. Это закон жизни.

«Да, но не закон Фрэнки Уваровой», – протестовала совесть. Она корчилась в муках агонии, и я поняла, что придется забыть о совести на месяц, как и о гордости, и достоинстве…

В общем, забыть о себе.

Прием был организован в отеле «Уайтхолл». Езерские собирали средства для школы приемных родителей. Прекрасный проект, и я была всей своей замученной душой за это дело.

На прием я пришла по приглашению, которое было куплено и прикреплено в контракте. Оделась я более-менее прилично: в короткое синее платье с глухим воротом, без рукавов. Волосы собраны в высокий хвост, на руках браслеты из белого золота. Среди гостей оказалось много знакомых, которые вежливо здоровались. Я им лишь кивала и улыбалась. Если вчера я оскорбила официанта и друга в закрытом пространстве без свидетелей, то сегодня предстояло оклеветать целую корпорацию перед большой аудиторией.

Я славилась вежливостью в общении с людьми, и было обидно марать собственную репутацию. А впрочем, какую репутацию? Безвольной «давалки», которая подписывает все поступающие ей проекты, потому что мозгов не хватает отсортировать мух от котлет?

Среди гостей мелькнуло лицо Бори; наверное, со своей семьей здесь. Я расстроилась. Не хватало, чтобы он увидел шоу, которое собиралась закатить его стервозная подруга! Но выбор был простой: либо делать, либо не делать.

Максим произнес короткую приветственную речь и спустился со сцены. Глубоко вдохнув, я схватила с подноса бокал красного вина и быстро поднялась по ступенькам. Руки вспотели, желудок скрутило в узел. Я окликнула техника, который собирался отключить микрофон, чтобы подождал.

– Добрый вечер, добавлю пару слов как представитель корпорации «Константа», – начала я и увидела, что Максим резко оглянулся и прищурил глаза. Он не бросился к сцене, пытаясь заткнуть вражеской провокаторше рот, а сложил руки на груди и с любопытством вскинул брови. Он был в смокинге с галстуком-бабочкой, с аккуратно зачесанными волосами, и выглядел привлекательным и уверенным в себе. Рядом с ним стояла очень красивая женщина с роскошной гривой рыжих волос. Незнакомка шепнула ему что-то на ухо. Он ухмыльнулся.

От нервного напряжения в глазах потемнело, во рту пересохло, и я отхлебнула вина для храбрости. На меня были устремлены взгляды десятков высокопоставленных гостей.

– Хотела бы поблагодарить господина Езерского, но мероприятие скучное. Да и что ожидать от планового собрания, которое призвано обобрать спонсоров. Ведь всем известно, что пожертвования… кхм-кхм… пропадут в карманах организаторов, к-как всегда. – Я подняла бокал в честь Максима, который гневно двинулся в мою сторону, и воскликнула: – Позор «Долу»!

Езерский быстро вернулся на сцену и, обняв меня за плечи одной рукой, склонился к микрофону:

– Простите за этот цирк. Госпожа Уварова лечится от алкогольной зависимости и не отвечает за свои поступки. С вашего позволения, уведу ее обратно в лечебницу.

Он до боли сжал мою руку выше локтя, а я, отважившись, резким размашистым жестом выплеснула вино в ненавистное лицо.

– Легко списать темные делишки на чужую невменяемость, но правда рано или поздно всплывет! – успела прокричать я до того, как Максим увел меня со сцены силой. Продолжая невозмутимо улыбаться, он утер лицо платком, который достал из кармана.

– Долой «Дол»! – скандировала я, понимая, что обречена.

Максим отмахнулся от помощи охранников и вытащил меня в фойе, а там вдруг подхватил и перебросил через свое плечо, зафиксировав так, что я и дернуться не могла.