Таша Брагина - Две жизни

Внешне Марта отличалась от большинства деревенских девушек: маленький рост, тонкая талия. Егор часто шутил: «Ты моя карманная женщина. Не такая, как все остальные. Ты особенная!» Марте это льстило, а в последнее время она все чаще стала задерживаться у зеркала, представляя, как прикладывает малыша к груди, но беспокоилась из-за ее маленького размера. Хватит ли ребенку молока? Никаких смесей в ее семье не признавали, все в деревне кормили только грудным молоком до года, двух, а кто и до трех лет.

На ее робкие намеки «не пора ли подумать о потомстве» Егор решительно заявлял, что сначала нужно встать на ноги, купить квартиру никак не меньше трехкомнатной, а лучше сразу дом. И Марта в очередной раз делал вид, что согласна подождать еще, и с понурым видом шла прибирать и без того идеально чистую квартиру. Без дела она не сидела никогда – деревенская привычка. Но там всегда было чем заняться, не заскучаешь. Работу в турфирме, куда ее устроил муж, девушка не любила, но выполняла безупречно, дабы не подвести Егора, поручившегося за нее.

Собрав волосы в конский хвост (в деревне она быстрыми заученными движениями сооружала на голове пучок), Марта придирчиво рассматривала себя в зеркале. Молодая, не красавица, но вполне себе привлекательная. Серо-голубые глаза, небольшой, чуть вздернутый носик, острые скулы (про такие говорят – выразительный профиль), не густые, шелковистые на ощупь волосы пепельного оттенка и ничем не выразительные губы – две тонкие ниточки. Где-то она прочла, что тонкие губы присущи безвольным, бесстрастным натурам. Марта, уже переехав в город, красила их ярко-красной помадой, а однажды чуть было не решилась на татуаж, но представив себя с новыми губами, поняла, что перестанет узнавать себя в зеркале, и примирилась с тем, что дала ей природа. В деревне ей бы и в голову не пришло заниматься такими пустяками, украшать свою внешность. Она бы всю жизнь жила в деревне среди овец и коз, но для будущего ребенка желала другой судьбы. Марта не забывала родителей и братьев, регулярно наведываясь в родной дом. Привозила продукты и сладости. Мама, Александра Ильинична, гордилась своей девочкой: «Выбилась в люди». Даже отец, нет-нет, да и кидал на дочь восхищенный взгляд. А братья улавливали незнакомый им ранее блеск в глазах и решительность во взгляде. Ее когда-то тусклые, собранные в пучок волосы мышиного оттенка, сейчас казались гуще и ярче – профессиональная работа мастера.

В каждый свой приезд Марта отмечала, как стареет мама. При взгляде на нее не раз возникало желание все бросить и остаться. Марта разрывалась между мамой и мужем, одним домом и вторым. Как ни жаль ей было маму, как ни рвалось сердце при мыслях о ней и о родном доме, обязательства перед мужем и их пока еще неполной семьей перевешивали прежнюю жизнь. Та сменила направление, потекла по другому руслу. Менялась и сама Марта. Из затюканной отцом и братьями серенькой мышки она превращалась в цветущую молодую женщину, вылупляясь, как бабочка из кокона. Мужчины все больше обращали на нее внимание, оглядывались при встрече. Марта смущалась, заливалась краской, ни на минуту не забывая о муже. В гостях, на деловых встречах, везде и всегда они были вместе – образцовая пара.

Первые годы в браке Марта предохранялась – пила таблетки. Муж возложил на нее эту ответственность. Егор хорошо зарабатывал, и молодая женщина решила – пора. Она перестала принимать таблетки, и вот уже две недели чувствовала тошноту и сонливость. Скоро и Егор заметил бледность на ее лице и отметил постоянную слабость, предлагая сходить к врачу. Марта только отмахивалась – переутомилась, много работы. Они действительно работали почти без выходных. Егор брал на себя всех капризных, но состоятельных клиентов. «Накопим деньжат, откроем свое дело», – убеждал он жену. Марта, глядя в горящие глаза мужа, всегда заражалась его энтузиазмом.

Они познакомились еще детьми. В деревне все друг друга знают и ничего невозможно скрыть от соседей. Но Марта не жила здесь постоянно. В городке по соседству с красивым названием Ясногорск обитала ее родная тетка, которая в свое время и предложила дать новорожденной имя Марта. «Сколько можно называть Машами, Людами, Олями, Танями, – убеждала она брата и невестку. – И родилась наша девочка как раз в марте. А когда племяшка подрастет, я заберу ее к себе, пусть в городе учится. Я живу одна, вдвоем веселее будет. Выучится, найдет работу, глядишь, и замуж удачно выйдет. А в деревне что ее ждет? Руки в цыпках, обгоревшая на солнце кожа и постоянный запах навоза». Сошлись на том, что девочка будет учиться в городе, а на каникулы приезжать домой, помогать матери и братьям.