Натали Ричардс: Шесть месяцев спустя (ЛП)

Смотрю на его руки и бледнею. Внезапно выражение его лица изменяется: исчезает улыбка, прищуриваются глаза.

— Ты в порядке, Хло?

Моё прозвище звучит правильно на его губах. Естественно. Он вообще не должен знать, что у меня есть прозвище! Но, очевидно, знает.

— Ты выглядишь напуганной до смерти, — замечает он.

Я не уверена, что «напуганная» — верное слово. Я не уверена, что вообще существует такое слово, которое может описать мои чувства.

— Всё в порядке. Просто устала. — Ложь даётся мне на удивление легко.

Он подходит ко мне ещё ближе, и, клянусь, я забываю, как дышать. Моё сердце громко стучит, пальцы трясутся. Но мне совсем не страшно.

— Нам нужно поговорить? Для этого ты меня сюда позвала? — спрашивает он. — Ты же знаешь, ты всегда можешь всё мне рассказать.

— Да, знаю. — Я говорю автоматически, слова возникают из места в моей голове, где, должно быть, прячется моя память.

Я чувствую необъяснимую грусть, какую-то зияющую дыру, полнейшее отсутствие чего-то важного.

Что же со мной такое случилось? Что заставило меня всё забыть?

Я кусаю губу и чувствую, как в уголках глаз появляются слёзы. Выражение лица Адама смягчается, становится обиженным. Я никогда не думала, что он может выглядеть вот так.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, и моё тело натягивается, как струна, желудок сворачивается в узел, я вся дрожу. Что со мной, чёрт побери, происходит?

Он облокачивается на парту между нами, почти касаясь своими пальцами моих. Каждый сантиметр между нашими руками кажется заряженным электричеством.

— Мы не можем так продолжать, Хлоя, — мягко говорит он.

Слова жалят. Я не понимаю их значения, но необъяснимо хочу оспаривать их. Я хочу схватить его за руку, наклонить к нему голову и… это безумие.

Мой мир сузился лишь до этой комнаты с парнем в центре, которого я абсолютно не знаю.

Если я сейчас же не уйду, то произойдет что-то глупое. Что-то, после чего ничего и никогда не встанет на свои места.

— Мне надо идти. — Я подхожу к двери, стараясь не смотреть на Адама.

— Хлоя. — То, как он произносит моё имя, заставляет мой желудок сделать очередное сальто.

Внезапно на меня обрушивается что-то тёплое и доброе. Я слышу смех Адама на задворках сознания, как саундтрек к фильму, который я не могу видеть. Оборачиваюсь к нему в недоумении, что же его рассмешило.

Но он не смеётся. По крайней мере, не сейчас. Воспоминания о его смехе тотчас стираются, когда я смотрю ему в глаза.

Он молча позволяет мне уйти. Мои шаги спокойные и уверенные. И я хочу, чтобы сердце взяло с них пример.

Глава 3

Моей машины нет на обычном месте, и к тому же я потеряла где-то пару сезонов, так почему это должно удивлять меня? Наконец я нахожу Тойоту в южной части стоянки, припорошенную тонким одеялом снега. Значит, меня не было здесь довольно долго.

Я полагаю, не менее шести месяцев.

Паника поднимается снова, сжав горячие пальцы вокруг моего горла. Я заставляю себя сосчитать до десяти. А затем до двадцати. Наконец я бросаю попытки обрести внутреннее спокойствие и открываю замёрзшую дверцу машины. Завожу двигатель и нахожу свой скребок на заднем сидении, затем приступаю к очистке лобового стекла от наледи. Я дрожу так сильно, что мои зубы выбивают чечётку.

Я прерываюсь, чтобы набрать Мэгги, но опять попадаю на голосовую почту. То, что она не ответила снова, ошеломляет меня так же, так и всё остальное. Она не может принять душ, не положив телефон на раковину, а теперь три звонка без ответа?

Я слышу рычание двигателя и вскидываю голову, как испуганный олень, под светом двух фар, заворачивающих на стоянку. Мое сердце начинает тяжело биться в горле, в то время как красный Мустанг по широкой дуге приближается ко мне.

Блейк?

О боже, пожалуйста, только не сейчас. Не когда я окончательно закоченела и совершенно нестабильна из-за острого приступа долбанной амнезии.

По некоторым причинам я не могу даже понять, почему машина направляется прямо ко мне. Как он мог увидеть меня с главной дороги? Похоже, он знал, что я буду здесь.

Автомобиль подъезжает и останавливается, открываются двери. Возможно, это его сестра или мама. Или, боже, может, кто-то угнал его машину и теперь собирается убить меня. Любой из этих вариантов был бы для меня предпочтительным.

Но нет. Это он. Блондин с ямочками на щеках, игрок в лакросс и тот, в кого влюблена как минимум половина всех девчонок в старшей школе, что ни для кого не секрет.