– Артем? Привет! – Я напустила на себя удивление.
– О, привет, Сим, тоже опаздываешь?
– Ага. Надо поторопиться.
Как же я обожала это время. Эти одиннадцать минут Артем только мой – Ирка жила в другой стороне от школы. Но вообще именно сегодня мне было грустно, ведь сегодня последние наши с Артемом одиннадцать минут в этом году. На дворе – двадцать четвертое мая, я заканчиваю десятый класс.
– Алгебру сделала? – спросил Артем.
– Ага.
– Можешь дать списать? Патента нет?
– Могу. Патента пока нет.
– Здорово! Тогда я запатентовываю!
– Хорошо, сейчас на русском дам. У тебя сегодня игра?
Артем – капитан старшей школьной команды по баскетболу. Сегодня он будет играть за первенство района.
– Ага. После третьего урока.
– Ирка так хотела пойти поболеть. Но нас не отпустили из-за контрольной по физике. Везет тебе, ты ее пропустишь.
– Вот поэтому я и играю в баскетбол, – засмеялся Артем.
От его смеха внутри растеклось приятное тепло.
– Кто вообще придумал контрольную в последний учебный день? Это нечестно, ведь оценки уже проставлены! – возмутилась я.
– Согласен. Физичка обещала перенести результаты контроши на следующий год. Это глупо и несправедливо.
В кабинет русского и литературы мы вбежали через три минуты после звонка. Учительница недовольно на нас посмотрела, но ничего не сказала.
В классе было очень душно, не спасали открытые окна. Стояла причудливая смесь запахов сирени, пота и мела. Я сидела на соседнем от Артема ряду, на одну парту дальше, и всю литературу, почти не отрываясь, смотрела на его затылок. Я любовалась родимым пятном на его шее, которое всегда напоминало мне арахисовую скорлупу.
Я знала об Артеме очень много и постоянно пыталась узнать что-то еще. Ему лучше давались гуманитарные науки. В столовой он никогда не брал компот, только чай. Без сахара. Никогда не брал ни сэндвичи, ни салаты, ни первое, ни второе. Подкреплялся шоколадными батончиками. И любил блинчики. В столовой иногда продавали блинчики с творогом, ветчиной и сгущенкой, и Артем сразу брал две – три, а то и четыре порции.
Он тащился от кровавых ужастиков. Одевался спортивно, предпочитал бренды, особенно «Адидас». Он слушал странные группы вроде «Сатана Печет Блины» и «Тролль Гнет Ель», одни названия которых не вызывали желания познакомиться с их творчеством. Увлекался баскетболом. Любил старые досовские игры. Пользовался туалетной водой Terre d’Hermès – той самой, с нотками апельсиновых косточек – ее аромат сводил меня с ума.
Я старалась полюбить то, что любил он, но выходило плохо. Его музыка ввергала меня в панику, игры казались скучными, ужастики я терпеть не могла. Но я не сдавалась, продолжала слушать, смотреть, играть, изучать. Я хотела показать ему, что я в теме. Что я могу быть хорошим другом, если он только посмотрит на меня. Я могла бы разделить с ним его интересы.
Артема любили во всех компаниях, везде он был своим. Он нравился людям своей добротой и переменчивостью: он мог быть отрешенным, как монах, а через миг стать душой компании. Он мог быть ведущим и ведомым. Молчаливым и общительным. То покладисто соглашаться с другими, то до последнего стоять на своем. И это казалось удивительно естественным.
Порой Артема считали слегка чудаковатым: он не выносил несправедливости и рьяно пытался с ней бороться, даже если борьба выходила ему боком. В школе он пресекал любые попытки издевательств над слабыми, вступал в драку, если была необходимость. А драться он умел, так, будто на кону – жизнь.
Артем воевал с гопниками, которые приставали к девушкам или докапывались до какого-нибудь одинокого парня. Воевал с судьями, несправедливыми к их баскетбольной команде. Воевал с учителями. Наша классная, она же учительница истории, как-то собирала благотворительный взнос на новые занавески. Взносы были исключительно добровольными… Вот только потом у тех, кто не скинулся, вдруг ухудшились оценки по истории. Артем поднял бунт, хотя сам скинул деньги… Его поддержало большинство. В итоге оценки у не оплативших взнос учеников пришли в норму, а у Артема – поползли вниз. Но, казалось, ему было плевать. Почти всегда Артем играл не в свою пользу. Но это его абсолютно не смущало. Ему нравился сам процесс борьбы, а не результат.
После урока мы с Ирой, моей лучшей подругой, войдя в туалет, увидели у раковины умывающуюся одноклассницу. Заметив, что мы смотрим на нее, она низко опустила голову и вышла, завесив лицо волосами. Это была Оля, девушка Артема.
Читать дальше