Эли Фрей - Жизнь на Repeat

– Жива? – ободряюще улыбнулся он. Я растерянно кивнула.

– Вроде. Спасибо. – Я с благодарностью посмотрела на него.

– Не за что.

– Что значит – не за что? Спасение девушки от позора – это, по-твоему, мелочь?

– Прости, – смутился он. – Нет, конечно же. Тогда не «не за что», а «пожалуйста». Если бы знал, как это приятно – вытаскивать красивых девушек из канализационных решеток, часами бы стоял тут да караулил.

Это он сказал заигрывающим тоном. Он что, флиртовал со мной? Причислил меня к красивым девушкам? Вау! Повисла неловкая пауза. Я растерянно улыбалась, не зная, что ответить.

– Сильно там? – Он посмотрел на мои ноги.

– Что? А, каблуки… – Я подняла ногу и, увидев содранную краску, расстроилась. – Да придумаю, как реанимировать.

– Ну, держись подальше от канализационных решеток. Хищники они свирепые и кровожадные. – Парень шутливо подмигнул мне.

Я успела только заискивающе улыбнуться, и он ушел.

С колотящимся сердцем я направилась к Ириному дому. По дороге я зашла в магазин косметики и там хорошенько покопалась в лотке с дешевыми лаками, подбирая нужный оттенок бордо. Все это время я думала о случившемся. Кто же он такой – мой спаситель? Никогда его не видела. По возрасту – ровесник или на год – два старше, но он точно не учился в нашей школе! А так как других школ в городе нет, значит, он нездешний…

Ира собиралась слишком долго. Я ждала ее у подъезда, сидя на лавочке, и закрашивала лаком глубокие царапины на каблуках. Ко мне подошел Артем – он шел к своей компании, но, увидев странную картину, решил спросить, чем я таким занимаюсь. Я не рассказала ему о канализационном позоре – не хотелось, чтобы он надо мной смеялся. Соврала, что на одной из улиц клали асфальт, и я поцарапала каблуки о щебень.

Я спросила про игру – а то в клубе так и не удалось узнать подробности. Артем детально рассказал мне, как прошел матч, мрачно прибавив, что, пока в атакующих защитниках в команде будут одни косые и хромые гномы, им не выиграть. Я хихикнула. Убрала тюбик лака – все царапины были закрашены. Заметила куст снежника. Сорвав белые ягоды и бросив на асфальт, я наступила на одну. Ягода громко лопнула.

– Ого! Не знал, что так можно, – удивился Артем и присоединился к лопанью.

Я снова сорвала ягоды, бросила. Но не успела лопнуть ни одной – Артем все передавил!

– Эй! Так нечестно! – возмутилась я, сорвала и бросила новые.

Мы со смехом стали лопать ягоды, пихая и отталкивая друг друга, борясь за каждую. Артем приобнял меня за талию, удержал и не дал пройти к рассыпанным ягодам.

– Нечестно, нечестно! Сорви себе свои, ты, засранец! – весело крикнула я.

– Как? Как ты меня назвала? А ну повтори! – Артем обнял меня крепче, поднял в воздух и закружил. Я завизжала.

В моем сердце трепетали колибри. Кружилась голова.

– Засранец, засранец! – Он закружил быстрее. – Пусти! Поставь меня на место!

– Только когда извинишься!

– Ни за что!

Но он все же перестал меня кружить, опустил на землю. Руки не убрал – обнимал. Тяжело дыша, мы смотрели друг на друга – раскрасневшиеся, на эмоциях. Наши глаза смеялись. Вдруг взгляд Артема посерьезнел. У меня сильнее забилось сердце и задрожали коленки. Что происходит? Почему он так смотрит? Неужели скажет что-то важное, что касается нас двоих? А может быть… Поцелует? Да я же нравлюсь, нравлюсь ему!

Каждый день я наблюдала за Артемом, ловила его взгляды, слова и улыбки. Я прятала все эти сокровища в воображаемую шкатулку, чтобы потом перед сном выложить их перед собой, как следует рассмотреть, прочувствовать и найти ответ на самый важный вопрос: нравлюсь ли я Артему? Иногда мне казалось, что да; что улыбки и взгляды, адресованные мне, отличаются от тех, что он посылает другим… Но я тут же спускала себя с небес, убеждала, что ошибаюсь, придаю всему этому слишком большое значение.

Но сейчас… Воздух точно стал другим. Что-то изменилось.

Артем будто бы собирался с силами. И вот он набрал в грудь воздух…

– Сим… – выдохнул он, и я поняла, что это только начало.

В животе приятно екнуло, будто я находилась на вершине американских горок в радостном предвкушении стремительного спуска. И тут… запищала железная дверь подъезда. Артем отпрянул, и меня накрыло волной разочарования. Мои американские горки оказались сном. Будильник выдернул меня в реальность слишком быстро.

Из подъезда вышла Ира. Она окинула нас недовольным взглядом, заметила на асфальте раздавленные ягоды. Артем, поздоровавшись с Ирой, тут же распрощался с нами обеими и ушел. Он как будто избегал ее.