Биби Истон - Рыцарь

И тут не менее шести энтузиастов в черной резине окружили упакованного мужика и начали ласкать и лизать его эрогенные зоны сквозь тонкий черный латекс.

Джульет, расхохотавшись, притиснула меня к себе.

– Ты такая невинная!

– Да ладно! Можно подумать, вы с Тони таким занимаетесь, – ткнула я пальцем в сторону этой оргии.

– Тебе-то откуда знать, – окинула она меня шаловливым взглядом, прежде чем снова зайтись от хохота.

Улыбаясь, я положила голову на плечо Джульет и зевнула. Я чуть не начала тереть глаза, но вовремя вспомнила, сколько на них косметики.

Тут в комнату заглянул Тони, и при виде двух хихикающих школьниц в углу на его лице мелькнуло что-то вроде узнавания.

Спотыкаясь, он подошел к нам и невнятно спросил:

– Ш-што смшного?

Даже в темноте я смогла разглядеть, какими красными были его глаза. Кое-кто неплохо провел время наверху.

– Твоя сексуальная жизнь, – ответила я, указывая на шевелящуюся кучу в углу.

Рассмеявшись, Тони потянул Джульет к себе. Я закрыла глаза и зарылась в мягкое бархатное кресло, оставшееся мне одной.

Прежде чем я успела понять, что заснула, меня кто-то разбудил, тряся за руку.

– Ну же, Биби, – прохныкала Джульет. – Пошли потанцуем! Вставай!

Я отпихнула ее и свернулась плотнее. Притворяясь, что сплю, я слушала, как они обсуждают, что со мной делать.

– Тони, давай пойдем. Ты посмотри на нее.

– Да ну к черту. Я хочу тут тусить, тут классно! Детка, ну погляди же, какой кайф.

– Но мы же не можем ее тут оставить. – Джульет говорила почти так же невнятно, как Тони.

Не открывая глаз, я махнула на них рукой:

– Идите, веселитесь. Я норм.

У меня больше не кружилась голова, мне просто очень хотелось спать. Несчастное последствие подъемов в пол-шестого утра, школы и работы по вечерам.

Теперь захныкал Тони:

– Давай, Би. Моя детка хочет танцевать. Подыми жопу. У меня тут есть кое-что, чтобы ты проснулась.

Приоткрыв один глаз, я посмотрела на Джульет, которая подпрыгивала на месте с вытянутой рукой и верещала:

– И я хочу! И я хочу!

Я села и спросила:

– Что это?

Джульет обернулась ко мне:

– Ну… Это что-то вроде кофеина, который ты так любишь. Ты сможешь танцевать всю ночь!

Я любила таблетки кофеина. И диетические таблетки. Все, что отбивало аппетит и придавало энергии. И я так устала. Тони я не доверяла ни на секунду, но я доверяла Джульет.

– Давай, Биби! Будет та-а-ак весело!

Черт с ними.

Я протянула руку, в которой, как по волшебству, оказалась маленькая белая таблетка. Она была похожа на таблетку парацетамола.

Черепа с костями на ней нет, подумала я. Это хороший признак.

Кинув таблетку в рот, я запила ее остатком последнего украденного коктейля. Через секунду Джульет схватила меня за опустевшую руку и потащила на танцпол в дальней комнате. Я была такой уставшей, что даже не открывала глаз, и танцевала под ритмичное техно, как во сне. Но в какой-то момент мое сонное состояние стало меняться.

Я начала ощущать басы у себя в груди, ноты на своей коже, а жар стробоскопа согревал мои закрытые веки изнутри тридцать раз в секунду. Джульет продолжала держать меня за руку, но это тоже было по-другому. Мы с ней стали как такое дерево, когда над поверхностью кажется, что деревьев много, а внизу, в грязи, они все связаны. Мы с Джульет слились. Мы были одним большим деревом, качающимся, размахивающим, пульсирующим. Черное. Белое. Черное. Белое. Черное. Белое. Мигание огней вокруг нас напомнило мне о рождественской елке. Вот кем мы были. Большой рождественской елкой.

Люблю Рождество. Но для Рождества слишком жарко. Чертовски жарко. Я вспотела. У меня кружится голова.

Мне скрутило желудок. Я не решалась открыть глаза. Лучше держать их закрытыми. Меньше черного-белого-черного-белого. Мне было одновременно очень хорошо и очень плохо. Если я буду танцевать дальше, мое дерево-девочка поддержит меня. Она была я, я была она, и мы были одно.

Но только мы уже не были.

Джульет что-то прошептала мне на ухо, но я не поняла, что она говорит. Тут было слишком громко. Слишком черно-бело. Я открыла глаза, чтобы попросить ее повторить, но ее не было. Я посмотрела на свою руку. Она была пуста. Я обернулась, и снова обернулась. Все мигало, все слишком быстро. Я не могла ее разглядеть. Я не видела ничего, кроме незнакомых людей, тридцать раз в секунду замирающих в новой сексуальной позе. Оскаленные рты. Острые зубы. Черные глаза. Белые глаза.