Эли Истон: Разбитый

«Разбитый» — Брайан Маршал

Сквозь плоть и кости, сердце и надежды,

точно разбивая всё, кем я являюсь

и кем мог бы быть на схеме своей жизни.

Там, где когда-то стоял я, неуверенный, но целый,

сейчас миллион осколков стекла, слишком маленьких, чтобы отражать свет.

Зеркало, измельчённое так сильно, что я больше не вижу себя.

Есть не один способ убить тело.

Есть не один способ раздавить дух.

Не важно, что моя жизнь не была отличной, что я не был героем,

что я молчал, когда должен был сказать «нет»,

что я сохранял мир, когда должен был противостоять,

что я стыдился тех частей себя, которые должен был носить вопреки всему.

Не важно, что я ещё не нашёл землю, на которую мог бы поставить флаг и сказать:

«Это моё. Это я».

Слабый я или непокорный, хороший или плохой, это была моя жизнь, и вы не имели права

забирать у меня её винтовкой,

забирать их жизни ужасом и кровью.

В тот день мы были для вас никем.

Те ценные жизни были для вас ничем.

Мишенями для выстрела.

Безликие, безымянные оболочки для ваших пуль и бессильной ярости.

Когда один человек убивает другого, гаснут не только жизни.

Гаснет сама вера. Доверие. Здравомыслие. Гаснет нормальность, безопасность, смех, быт.

Сердца и разум, любовь и уважение, понимание. Ожидания. Лёгкость. Комфорт.

Дар беззаботности. Оптимизма. Радости.

Вот, что вы забрали у нас, у тех, кто умер, и у тех, кто выжил.

В тот день мы разбились.

Глава 1

Брайан

Четверг, 27-е сентября

Я так идеально помню последний нормальный день в школе. Будто это произошло вчера. Будто это всё ещё где-то происходит, в другом месте, где мы все навсегда остаёмся невинными. До крови. До того, как я стал бояться открыть собственные чёртовы шторы.

Последний нормальный день в старшей школе Джефферсона Уоллера, она же «Уолл», был обычным четвергом. Было тепло для позднего сентября в Миссури. Светило солнце. Я был на втором обеденном перерыве, втором ланче. Сидел в столовой с Джейком, Кэмероном и Гордо, как и всегда.

Мы вчетвером состояли в футбольной команде и с первого года старшей школы тусовались вместе. Мы всегда сидели за одним и тем же столом рядом со стеклянной стеной. Это было «наше место», и если кто-нибудь бестолковый смел занять этот стол на второй ланч, вскоре он убирался с пути, когда на своё место приходили больше семисот фунтов игроков в американский футбол. Возможно, мерзкая морда Кэмерона тоже помогала их прогнать. Иногда с нами садились девушки. Дженнифер и её подруга Кэт, когда я встречался с ней. Рэйчел, когда Джейк встречался с ней. Но в тот последний нормальный день были только мы четверо.

Есть видеоигра, где катишь по земле мяч, к которому всё прилипает, делая этот мяч больше и больше. Многие вещи в моей жизни вызывали похожее ощущение, будто они прилипли ко мне чисто из-за близости, а не были моим осознанным выбором. Но мой приятель Джейк был выбором. Мы стали лучшими друзьями ещё в шестом классе. Мы годами ходили вместе на бейсбол, футбол и баскетбол, всегда приглядывая друг за другом.

Джейк за годы стал большим. Он был полузащитником в команде «Уолл», на четыре дюйма выше и на пятьдесят фунтов тяжелее меня. Его щетина была намного темнее, и волосы на груди и всё остальное, что было и у меня, хоть нам обоим было по семнадцать. Я дразнил Джейка, называя его «Неандертальцем». Опять же, он называл меня «Куколкой», так что мы были в расчёте.

Но Кэмерон и Гордо были как то, что прилипает к мячу. Так как мы все состояли в футбольной команде и ходили на второй ланч, мы начали сидеть вместе. И иногда я заходил домой к Джейку, поиграть в баскетбол на его подъездной дорожке, а Кэмерон и Гордо были там. Я бы не выбрал тусоваться с ними, но плевать.