Кристи Бромберг: Управляемые

Когда он отнимает полотенце от лица, на меня смотрят совсем другие глаза. Не те, которые я полюбила. Мертвые. Холодные. Лишённые эмоций. На челюсти пульсирует жилка, мышцы шеи напряжены и движутся, когда он сглатывает.

— Колтон… — его ярко-зелёные глаза застывают, пристально вперившихся в мои глаза, заставляет замереть на моих губах множеству заготовленных слов.

— Не надо, Райли, — предупреждает он меня. — Ты должна уйти, — командует он ровным голосом. Столь же безжизненным, что и его глаза.

Моё сердце сжимается в груди. Что с ним случилось? Какое воспоминание низвело этого яркого и страстного мужчину до состояния пустоты?

— Колтон, — умоляюще произношу я.

— Уходи, Райли. Я не хочу тебя здесь видеть.

Моя нижняя губа дрожит от слов, в озвучивание которых я не могу поверить, после всего, что мы вместе испытали. Я видела чувства в его глазах прошлой ночью. Ощущала, как он ко мне относится, от каждого его действия. Но теперь… всё, что я могу — смотреть на него и не узнавать стоящего передо мной мужчину.

Боль и страх, которые он испытывал перед тем, как проснуться, были настолько очевидны, что всё, чего я хотела — это утешить его. Теперь же я не совсем уверена, как поступить. Делаю шаг ему навстречу и слышу, как он скрипит зубами. Я постоянно имею дело с травмированными детьми, но сейчас мне не по себе. Я смотрю вниз, на свои руки, и шепчу прерывающимся голосом:

— Я просто хочу помочь…

— Убирайся! — ревёт он, заставляя меня вскинуть голову, как раз чтобы увидеть вспыхнувшие живым несдерживаемым гневом прежде мёртвые глаза Колтона.— Убирайся на хер, Райли! Я не хочу, чтобы ты была здесь! Я не нуждаюсь в тебе!

Я стою, окаменевшая от его немотивированной агрессии, останавливающей меня.

— Ты не думаешь так на самом деле, — заикаясь, выдавливаю я из себя.

— Чёрта лысого я так не думаю! — кричит он, и звук отражается раскатистым эхом от облицованных стен ванной. Мы стоим, вперившись глазами друг в друга, пока я перевариваю обиду, которую он только что мне нанёс. В глубине души я знаю, что этому есть причина — его выступлению, — но в голове такой хаос пополам с болью и шок от его яда, что я не могу мыслить сколько-нибудь рационально. Колтон угрожающе наступает на меня, а я просто пялюсь на него, качая головой. Он с проклятием швыряет полотенце, в тишине ванной раздаётся грохот бутылёчков, рикошетом сбитых на пол. Его глаза снова возвращаются к моим, челюсти сжимаются и разжимаются. Когда он снова подаёт голос, его голос звучит крайне жестоко:

— Я трахал тебя, Райли, и теперь выгоняю из своей жизни. Я предупреждал тебя, что это всё, на что я гожусь, сладкая…

Его лоб на мгновение морщится, вторя слезам, которые горят в моём горле, норовя пролиться. Боль от его слов выворачивает нутро и разбивает моё сердце. Голова говорит мне, что нужно уже двигаться, чтобы уйти, но тело не слушается. И когда я продолжаю стоять столбом, ошарашенная и шокированная, не в силах двинуться с места, он хватает мою сумку с тумбы, делает шаг ко мне, впихивая её мне в руки, и выталкивает из ванной через дверь, в которую я недавно вошла.

— Вон! — скрежещет он зубами, вдобавок рыча на меня. Его голая грудь бурно вздымается. На виске бьётся жилка. Кулаки сжаты.

— Ты мне наскучила. Разве ты не видишь этого? Ты выполнила свою миссию. Мимолётное развлечение при удобном случае. Я это сделал. А теперь убирайся!

Ослеплённая слезами, я шарюсь в своей сумке, пока несусь, не глядя, вниз по лестнице. И, пока спускаюсь, чувствую спиной тяжесть его пристального взгляда. Я мчусь через дом, сердце стучит где-то в горле, а в голове полный бардак. В груди так больно, что отголоски боли отдаются во всём теле, пока я борюсь за каждый вдох. Мысли ускользают от меня. Обида поглощает целиком. Сожаление наполняет каждую клеточку, потому что я думала, что между мной и Колтоном было нечто большее.

Я выбегаю наружу через главный выход, прямо под лучи утреннего солнца, но на сердце у меня тьма. Пошатнувшись, роняю сумку и падаю на колени, чтобы её поднять. И так сижу, глядя на прекрасное утро, но, не замечая его.

Позволяя слезам хлынуть наружу.

Разрешая унижению поглотить меня.

Чувствуя, как сердце раскололось надвое.

КОНЕЦ