Ася Янис - Ароматерапия

– Вот и долгожданная суть, – глухо произнёс он. – А вы больны? – Он проговорил это с манерой превосходства перед обессиленными женщинами.

– Наверное, не могу дать однозначный ответ, больше переживаний, нежели осознания происходящего.

– Так, хорошо! По порядку. Значит, вы считаете себя дурной? – Доктор выпрямился во весь рост, дабы размять тело.

– Ну, не я, прямо я, а те, с кем приходиться говорить.

– Пожалуй, я с вами уже готов согласиться, – иронично подметил доктор, потупив взгляд в сторону, будто говорил сам с собой. – Но давайте серьёзнее!

Мне показалось, он уже готов уличить меня в обмане. Я занервничала. Моя кожа на груди покраснела от частых волнительных переживаний. Всплески эмоций бросили мое тело в пекло, и оно покрылось испариной, а платье стало причинять дискомфорт.

– Послушайте, если бы каждая приходила сюда и говорила, что она дура, я давно бы сколотил состояние на женщинах. Вы явно обеспокоены чем-то, и вдобавок вы стараетесь держаться уверенно, но вот ваши жесты говорят о том, что вы нерешительны и у вас нет мужчины, хотя вы очень красивая женщина, -доктор снисходительно улыбнулся.

– Красивая женщина?! – усмехнулась я, услышав подобное.

– Что вас так позабавило? – он насупился, и его губы чуть вытянулись, словно он собирался присвистнуть.

– Вы сказали: «красивая женщина». Быть красивой – довольно распространённый лживый признак, от незнания того, как мужчина ещё может угодить женщине, но более личностно, что действительно её бы обрадовало. Я, вообще, не понимаю, почему мужчины так говорят, полагая тем самым осчастливить нас?! Ведь ни одна женщина не считает себя таковой. Найдутся многие приверженцы иного вкуса. А есть абсолютные слепцы, кто не видит истинные различия образа. Без манер кидаются растерзать лицо руками, как кусок мяса, смазывая очертания своими отвратительными ручищами, пропитанными плотским жиром.Способных осталось очень мало, – выдала я на одном дыхании, будто зачитала отрывок из полюбившегося произведения.

Доктор в сомнениях щурил на меня свой интеллектуальный взгляд. От желания скорее всё прояснить.

– Знаете, – он медленно стал надвигался на меня. – Обычно, женские проблемы более бесхитростные, – он прожестикулировал взмахом руки в воздухе для более утверждающего объяснения. – Они в основном жалуются на любовников, непонимание, жадных мужчин, предательств, диеты и множество слезливых историй, но вот вы…

От замешательства к его подводящему итогу я дернула голову в сторону, словно где-то далеко мне мерещился шум.

Доктор подошёл ко мне мягкой поступью и замер за моей спиной. Его лёгкое дыхание качнуло мои волосы, овеяло щеку, ухо, словно совсем рядом промчался нежный ветерок. После, уперев свой указательный палец между ключиц, стал медленно спускать его вниз. Мое тело чуть задрожало, а в паху заныла истома, нарастая по мере опускания его пальца вниз. Я сглотнула скопившуюся слюну во рту, и как мне показалось, очень громко. Доктор достиг линии бедра, указав на очевидный разрез сбоку, и остановился. От него пахло морским бризом, как если бы он только что искупался, и солнце жгло его кожу, испаряя капли воды с поверхности, истончая аромат всех этих мокрых кораллов, камушек, ракушек всей глубины моря.

– Вот здесь!

– Я не совсем понимаю, доктор! – Я нахмурилась в недоумении, развернув свой профиль к нему.

– Ну, так это и логично. Вы же признались мне, что дура. Забыли?

– Верно, – произнесла я нетвёрдо с обиженным выражением на лице.

Он обошёл меня, встав передо мной.

– Вы не похожи на обычных девушек, что приходят сюда с жалобами, так зачем вы здесь?

– Я не произвожу впечатления больной? – моё лицо расправилось вниманием.

– Поверьте, впечатление вы уже произвели.

С его лица не сходила придурковатая улыбка. Он разглядывал меня оценивающе.

– Опишите мне ваши ощущения на мои прикосновения?

Я задумалась в размышлениях, тяжело вдохнула, отвела взгляд, ища ответы в витающей атмосфере.

– Прошу вас, это принципиальный момент!

– Чувствовала, что мы можем стать ближе с вами. Пахнуть стали одинаково, в момент воссоединения мы напитались друг другом. Печаль уходящих ваших рук, словно из памяти навсегда. Мы… – я мялась, – могли бы любить!

Доктор беспокойно вздохнул, словно случилась беда.

– Вы правы! Вы говорите много глупостей!

– Ну, если правду можно считать глупостью, то да! Возможно, правы не только я и вы, но и все, с кем мне приходиться общаться. Безнадёжно, доктор, понимаю! Пожалуй, я пойду! Выпишите мне счет!