Виктория Мальцева - Моногамия. Книга 2. Муж

– Никогда и ни в чём нельзя быть таким уверенным, Алекс. Я всегда думала, что состарюсь с Артёмом, но всё, как ты знаешь, совсем иначе обернулось и абсолютно против моей воли.

Он хмурится, словно от боли:

– Тебе плохо со мной? – тихо спрашивает.

– А тебе со мной хорошо?

Мы оставляем друг друга без ответа. Час спустя я вижу Алекса на террасе: он стоит, засунув руки в карманы брюк, и долго смотрит на море.

Moby – Wait for me

В тот же вечер у нас случается совсем небольшая вечеринка в кругу близких друзей. Алекс осторожно стучит в детскую, чтобы пригласить меня лично, и я соглашаюсь.

Мы сидим, укутавшись в пледы, на пляже у подножия нашего дома, греемся у костра, пьём пиво, жарим мясо на барбекю и непринуждённо болтаем. Вернее, шутим, но не мы, а они, потому что я только помалкиваю, изучая Алекса и его ближайший круг доверия: Кристен, Анну, Марка с Джейкобом и Габриель – тот же состав, который отдыхал на белом диване на недавней вечеринке. Вот так, в уютном уединении и оранжевом пламени костра я нахожу всю банду по-настоящему весёлой, остроумной, интересной: сразу видно, эти люди давно держатся вместе и чувствуют себя в обществе друг друга так комфортно и расслабленно, как бывает только в семье.

Я уже успела понять, что Алекс разный. Он жёсткий и властный, категоричный со всеми, кроме своих друзей, Эстелы, детей и меня. Я никогда раньше не видела его таким и даже более того, подобное поведение никак не укладывается в тот его образ, который уже успел нарисоваться в моей голове за годы, что я знала его в юности.

Теперь же броская внешность резко контрастирует с его манерой общаться с людьми по-деловому строго, сухо, часто безапелляционно, если речь идёт о подчинённых, коллегах, бизнес партнёрах.

Однако есть у него ещё один облик – тот, который он надевает с женщинами. В то время я ещё очень мало о нём знаю, и меня жестоко ранит его манера позволять прикасаться к себе другим женщинам, ведь теперь он женат на мне и это, по моему разумению, должно накладывать определённые ограничения на его поведение и привычки. Не важно, как у них принято, не важно, как заведено в той среде, где выросла и жила я, важно то, что я чувствую теперь, когда его целуют и обнимают другие женщины, отнимают у меня его внимание. Если он мой муж, значит и мужчина он тоже только мой, разве не так?

И вот я наблюдаю за тем, какой Алекс с друзьями: расслабленный, мягкий, остроумный, местами весёлый, легко парирует шутки, адресованные ему, шутит сам, но его юмор особенный – он не ранит никого, не кусает, не причиняет боли. Я обнаруживаю новые грани его личности, глубину доброты и искренней доброжелательности к людям, вижу цельность и монументальность его характера, и эти открытия разогревают мой интерес, я хочу большего, хочу увидеть, узнать его целиком.

В шутливо-саркастической перебранке на тему изящных способов само преображения возникает вопрос, адресованный мне лично, и возможности спрятаться в молчаливом созерцании на этот раз у меня нет:

– Валерия, а вот ты знаешь, что означает татуировка у Алекса под грудью? – забрасывает удило Кристен, и все присутствующие, кроме самого Алекса, поддерживают её интерес шумным одобрением. – Это тайна из тайн, которую он никому не раскрывает! А тебе рассказал?

Мой муж не промолвил ни слова о куда как более серьёзных вещах, нежели его татуировка. Не посчитал нужным.

– Нет, мне он тоже ничего не говорил, – отвечаю. – Но я и не спрашивала, и без того не сложно догадаться, что там.

Все шесть пар глаз разом устремляются на меня. Алекс смотрит с выражением, которое я не могу понять. Такое бывает редко, чаще я вижу в его взглядах и настроение, и чувства, а иногда, мне кажется, даже могу прочесть его мысли.

– И что же там? Не томи! – Кристен начинает ёрзать от нетерпения, а меня покусывает мысль, откуда она знает, что именно у Алекса на груди? Отдыхали вместе на пляже? Плавали в бассейне?

Притихнув, все ждут мой ответ, но я не могу выдавать чужие тайны:

– Если Алекс никому об этом не рассказывает, значит, там зашифровано нечто важное для него. И вполне понятно, что он ни с кем не хочет этим делиться. Зачем же мне лезть со своими догадками?

Кристен тут же в игривой манере обращается к Алексу, повиснув у него на шее:

– Алекс, пусть она расскажет! Скажи ей, не будь занудой!

Он не отвечает и смотрит на огонь, решая, выдавать своё позволение или нет. Потом резко поднимает глаза и соглашается:

– Это всего лишь догадки, пусть рассказывает.