Екатерина Оленева - Хрустальный дом

– Который твой?!

Скунс воинственно задрал подбородок:

– Не имеете права. Это частная собственность!

– Открывай НЕМЕДЛЕННО!!!

Габариты у физкультурника были внушительные – стероиды, наверное, жрал горстями.

А Скунс не был бы Скунсом, если бы не имел привычки трусливо поджимать хвост перед превосходящими силами противника.

Трясущимися руками он вставил ключ в замок и отворил дверцу.

С того места, где стояла Ирис, содержимое шкафчика рассмотреть было невозможно, но по довольному лицу учителя было видно – он нашёл то, что искал.

– Продажа наркотиков – серьёзное преступление.

Скунс содрогнулся:

– Я не продаю. Употребляю сам.

Учитель по-дружески похлопал ученика по плечу:

– Знаю, Барри, знаю. И сейчас я тебя отучу, сынок, от этой дурной привычки.

Его рука выскользнула из шкафчика и затолкала содержимое ладони Скунсу в рот.

Парень забился в безжалостных руках, но физрук продолжал зажимать рот ладонью, не давая выплюнуть отраву.

– Нет!!! – закричала Ирис. – Что вы делаете?! Прекратите!

От неожиданности учитель дёрнулся, выпуская Скунса из рук.

Воспользовавшись моментом Барри, встав на четвереньки, попытался выплюнуть изо рта всю ту дрянь, что в него впихнули, но стал задыхаться и хрипеть, хватаясь рукой за горло.

– Помогите же ему! – сорвалось с губ Ирис.

Но учитель явно не собирался оказывать помощь. Он угрожающе наступал на Ирис и взгляд у него был, как у маньяка, невменяемый.

– Дотронься до неё, приятель. Давай. Только дай мне повод.

При звуках тихого голоса физрук застыл.

Ирис не сомневалась – на этот раз точно он!

Царь Скорпионов.

Энджел был высок, как и его сестра.

Никаких кожаных курток, заклепок-кастетов – презентабельный молодой человек из приличного общества, носящий двубортное серое пальто. В вырезе поднятого стойкой воротника строго светилась белоснежная рубашка.

Барри-Скунса крючило. Глаза закатились, тело свело судорогой как в эпилептическом припадке.

– Уходи, Картерис, – велел Энджел учителю.

Физрук послушался беспрекословно.

Подойдя к Скунсу Энджел опустился рядом с ним на колено. Положил ладонь на лоб, будто проверяя – нет ли жара?

Видимых чудес не происходило, но судороги, сотрясающие тело Барри, постепенно начали стихать. Руки и ноги больше не дёргались в беспорядочном танце. Глаза перестали закатываться, мало-помалу принимая осмысленное выражение.

– Спасибо, Энджел.

Блондин помог Скунсу подняться с пола.

– Я думал мне конец, – всхлипывал Барри, цепляясь за своего спасителя, словно маленький ребёнок. – Этот псих впихал меня доз десять, не меньше!

– Забудь. Всё хорошо.

– Забыть?! Он чуть не убил меня! Энджел, он…

– Не следовало приходить под кайфом в школу. А сейчас – просто иди домой, ладно? С Картересом я разберусь.

Голос у Энджела был приятный, но не имел ничего общего с бархатистыми баритонами, от которых млела Ирис. Тональность была скорее ближе к сладкому тенору.

– Спасибо, Энджел, – ещё раз повторил Барри.

– На здоровье.

Пока юноши беседовали, Ирис без зазрения совести разглядывала Энджела Кинга.

Так же, как и в случае с Сандрой, бросался контраст между золотом волос, пергаментно-белоснежной кожей и чёрными агатовыми глазами.

Худосочным не назовёшь, но не качок – фигура как у воздушного акробата.

Высокий лоб, узкое аристократическое лицо. Скулы высокие, глаза – глубоко посаженные, миндалевидные. Близко над ними тонкие, вразлёт, стрелы бровей. Губы твердые, спокойно сомкнутые, уголки не опущенные и не приподнятые – ровные.

Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.

Повернувшись, Энджел в свой черёд, внимательно обвёл Ирис взглядом.

– Значит, ты и есть та самая новенькая, из-за которой Сандра наваляла Сани? Точно, ты. Девушек с фиалковыми глазами не так уж много. Может быть, прогуляемся? – предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. – Идём?

Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье.

Черный ягуар завёлся с полуоборота. Они влились в общий поток автомобилей на улицах.

Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроений из ряда в ряд.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Ирис.

– На Набережную. Одно из самых красивых мест в городе. Погода приятная. Или ты настаиваешь на кафетерии?

Ирис не настаивала.

Городской парк был большой, ухоженный.