Регина Райль - Яд внутри

Он не мог больше говорить – воспоминания и эмоции затопили разум, голос превратился в булькающее болото, в котором вязли слова.

Энви было безумно жаль его. Она смотрела, как он стоит с поднятой рукой, держится за дверь, как за последнюю надежду, слышала его безутешный плач, и сердце сжималось. Да тут от сострадания раскрошился бы камень!

«Почему бы Питари действительно не выслушать его? Нужно попросить ещё раз! Но как, если он не открывает!» – девушка заломила руки от безысходности.

И тут за дверью послышались шаги. Чуть пришаркивающие, неуверенные и встревоженные. Илмари перестал плакать, наспех стер слёзы и отступил.

Шаги затихли перед дверью. Илмари и Энви во все глаза смотрели на неё и ждали. Кажется, прошло столетие молчаливого ожидания, перед тем как она отворилась.

На пороге стоял Питари с покрасневшими глазами. В дрожащих руках он держал старую поблекшую фотографию. Он поднял её, и Энви увидела, что на ней двое мальчишек. Один безумно походил на Илмари – растрёпанные вьющиеся волосы, чёрный кожаный плащ. Другой паренёк, лет десяти на вид, сиял улыбкой. Они стояли на фоне высокой вольеры, внутри которой расхаживала большая пантера.

«Боже! Та самая фотография, о которой говорил Илмари!»

– Как ты узнал о ней? – спросил Суло строго, но взволнованно. – Влезал в дом?! Я ведь вызову полицию! – угрожающе произнёс он, но в голосе слышалось сомнение, а в глазах Энви различила отчаянное желание поверить.

– Нет, я не знал, хранишь ли ты до сих пор фотографию. О её существовании могли знать только члены семьи, так? И только Илмари мог знать детали, – спокойно сказал парень, и девушка удивилась неторопливому тону, ведь его щеки ещё не высохли от слёз.

Уловка сверхъестественной сущности, не иначе.

– Этого не может быть, – воскликнул Питари. – Двадцать пять лет прошло! Ты совсем не изменился, ты не мог остаться в живых!

– Я и не остался, – вздохнул Илмари и опустил голову. Его настроение резко поменялось, и спокойствие испарилось. – Я умер, брат! Ты это прекрасно знаешь! Ты стоял у гроба – растерянный, безутешный, заплаканный! Ты смотрел и не верил, хотя мы с тобой раньше говорили на тему смерти. Ты пытался разбудить старшего брата и друга, но никакая сила не могла вытащить меня из деревянного ящика. До вчерашнего дня…

У Энви вдоль позвоночника пробежался сковывающий холодок от того, сколько горечи и обманутых желаний было в голосе Илмари, сколько терпкой боли и кислого отчаяния. Ей на глаза навернулись слёзы, и она тихонько шмыгнула носом и заморгала, чтобы не дать им пролиться на щёки. Но это было практически невозможно.

Что уж говорить о родном брате, который пережил потерю. Пусть давно, и воспоминания присыпались пылью времени, как испечённый торт тёртым шоколадом и корицей, но личные и болезненные воспоминаний проявились, как вкус торта на языке, как изображение на фотобумаге.

Илмари угадал – Питари вспомнил, его глаза увлажнились. Он глубоко прятал воспоминания, старался не ворошить их. Двадцать пять лет он успешно справлялся. И вдруг… встреча, которая не только страгивала каменеющие пласты памяти, а рвала законы природы к чертям. Само присутствие здесь Илмари искажало привычное положение вещей и понимание сущности бытия и небытия. Энви прекрасно понимала смятение Суло. Близкий родственник, отправившийся в загробный мир, вдруг вернулся на порог. Он знал сакральные вещи, помнил мысли и чувства, выражал их точно и ясно. Он был так похож на брата и не просил ничего, кроме веры. Но Питари не собирался её давать…

– Бред! – замотал он головой. – Ты, что, сумасшедший? Из психушки сбежал? Или я сбрендил? Илмари! Как это можешь быть ты? – несмотря на слова, он всё-таки расплакался.

Он всем сердцем стремился поверить, но природа человека такова, что мы принимаем всё скептично и настороженно, особенно то, что касается потустороннего и прочих богатств мира за гранью. Мы безумно стремимся к нему, мечтаем о встречах с таинственным, но когда сталкиваемся, пугаемся и прячемся в неверии и непринятии, отгораживаясь стеной отрицания. А ломать себя взрослому человеку со сформировавшимся мировосприятием… Нет, вряд ли получится у Питари, как ни печально.

– Брат, я не знаю, что ещё сказать, – выдавил Илмари, задыхаясь от слёз, – если ты по-прежнему мне не веришь, то я уйду. Я понимаю. И просто хотел увидеть тебя, своего брата, для меня ты всё такой же гномик Пит, – он утёр лицо, отвернулся и собрался спуститься с крыльца, как Питари окликнул его: