Ирина Ваганова - Всегда буду рядом

До Ани Люськины слова дошли. Музыка не так громко играла. Слышала, но виду не подала. Надо же, подруга такую новость не сообщила. Видно, так Анюта залипла в своих комплексах, что Шалость не стала лишний раз дразнить. Она вообразила, что подруга завидовать станет? Аня копалась в себе и не обнаруживала радость за Люськину счастливую судьбу. Умом понимала, что надо радоваться, а в сердце зияла пустота. Ничего лучше не придумала, как улизнуть пораньше. Минут за пятнадцать до звонка убрала рабочее место и пошла переодеваться. Мастера встретила в коридоре.

– Митя, у меня голова гудит. Отпустишь?

Кедров кивнул, пробубнив не то до свидания, не то выздоравливай. Аня упорхнула в раздевалку. Шагая через порог, краем глаза заметила, как мастер провожает её внимательным взглядом. Даже перед зеркалом повертелась, изучая, что бы его могло заинтересовать. Всё вроде как надо: защитный костюмчик наглажен, накрахмален, не наизнанку и пятен нигде нет. Прошлась щёткой с длинной ручкой по ткани, стряхивая воткнувшиеся осколки, выпятила грудь, хоть и небольшую, но высокую, красивой формы, стянула ткань костюма на талии, цокнула языком. Да, права Шалость, вдовой рановато становиться.

На краю зеркала мелькнула тень, будто мужчина стоит у противоположной стены. Кто это вломился в женскую раздевалку? Обернулась. Никого. Прошла вдоль рядов шкафчиков. Пусто. Мерещится, что ли? Пожала плечами, взялась за привычные джинсы и джемпер – на улице холодало. Осень ещё не заявила о себе, но и летом уже не пахло.

Люська догнала у гаражей.

– Чего сбежала? – спросила, часто дыша. – Смотрю – нет тебя. Митя сказал: отпросилась. Ну, я следом.

– Голова, – поморщилась Кузницина и провела ладонью по виску, – надоело всё.

– А мне-то как… – поддержала подруга, – Фома в командировку умотал, так что я пешочком, ты уж не бросай.

– Не знала.

– В выходные у него день рождения. Будем отмечать. Ты приглашена.

– Знаешь, не до праздников мне. Только с парнем…

Она хотела сказать: рассталась, но вспомнила, что на похоронах не была – не сообщили. Стало ещё муторней на душе.

– Ну уж нет! Не дам тебе сохнуть. Вадика твоего не вернёшь. Что, монашкой теперь запишешься? Вряд ли он одобрит.

Люськины аргументы не действовали, Аня мотала головой.

– Подруга! Посидим тихо-скромно, никакого разгула. А? Без тебя никак! Честное слово, мне боязно.

– С чего это?

Люська рассмеялась, ткнулась лбом в Анютино плечо:

– У Фомы много холостых друзей.

– Таких же, как он?

Шалунья помолчала, вглядываясь в лицо Кузнициной, потом холодно поинтересовалась:

– Что тебе не нравится?

– Всё нравится. Я приду.

– Синенькое надень, то, что на новый год купила. Очень тебе идёт. Только надо украшения грамотно подобрать.

Аня кивнула. Дома две большие шкатулки качественной бижутерии, придётся поклянчить. Мама – Валерия Павловна – имела непреодолимую страсть к побрякушкам.

Мать с воодушевлением откликнулась на просьбу, выдала комплект: длинные серьги, подвеску и браслет. Тёмно-синие камни классно сочетались с Анютиным нарядом и чудесным образом изменили цвет глаз, казавшийся теперь ярко-голубым.

– Красавица! – приговаривала Валерия Павловна, укладывая дочери волосы. – Зря не послушала, надо было в парикмахерскую сходить. Да и к визажисту. Денег я бы дала.

– Так нормально.

Умеренный макияж смотрелся естественно и подчёркивал достоинства девушки, а высокая причёска, открывшая длинную тонкую шею и уши с великолепными серьгами, делала Аню похожей на августейшую особу.

Перед выходом, бросая последний взгляд в зеркало, Аня вздохнула: для Вадима никогда так не наряжалась. Он любил её такой, какой она и была – в повседневных шмотках, небрежно причёсанную, без туши на ресницах, без румян на скулах. Что ж, это в прошлом.

Когда автомобиль затормозил у ресторана «Принц», Аня хмыкнула. Фома выбрался наружу, чтобы открыть девушкам двери, а Люська обернулась:

– Ты чего?

– Так, название многообещающее.

– Не кисни тут. Ребят надо повеселить.

– Ты и одна справишься, – сказала себе под нос Аня, но подруга не услышала.

Шалунья мгновенно вошла в режим, который сама называла «весь вечер на манеже». За сдвинутыми столиками было шесть человек: именинник, Люся, Анюта, сестра Фомы Вера и два его друга Сергей и Саша. Один из друзей, который предназначался Ане, глаз не сводил с Шалуньи, громко хохоча над её шутками и отпуская свои довольно смешные остроты. Второй молодой человек почти сразу пригласил на танец Веру. Возвращались они ненадолго, поддерживали очередной тост и опять уходили в толпу. Ане пришлось наблюдать за страстями, разгоравшимися внутри неожиданно возникшего треугольника. Фома заметно ревновал, Люська веселилась, Сергей распускал невидимый павлиний хвост, совершенно не замечая злости друга и скучающего вида соседки.