Ирина Ваганова - Наследница достойных

Я тревожила давящую тишину стуком каблучков, расхаживая по комнате. Перебирала в уме варианты побега. Остановилась около окна, подняла взгляд к затянутому серой пеленой клочку неба. Окаймлявшие его верхушки осин покачивал упорный ветер, молодые листочки трепыхались, словно посылали тайные сигналы кому-то далёкому и всемогущему. Дождь собирался ещё вчера, но так и не собрался, а сегодня дело наверняка окончится ливнем. Погода не для пеших прогулок. Однако я не сомневалась, что придётся выбраться из ловушки и совершить дальний поход.

Повернулась, оперлась на подоконник ладонями, осмотрела то, что в самое ближайшее время покину: натёртый до блеска паркет, забитый лёгкими романами книжный шкаф, кушетка – можно прилечь, укрыться мягким пледом и читать… Тепло. Чисто. Тихо. Надоело! Всмотрелась в стекло дверцы шкафа, отражавшее вцепившуюся в подоконник невысокую светловолосую девушку в костюме из тонкой шерсти: юбка до середины голени, рукава пиджачка укорочены, по краю выглядывает кружево белой блузки. Как хочется влезть в домашнее фланелевое платьишко! Но я даже не брала его с собой – в гостях следует одеваться элегантно. Вздохнула, оттолкнулась от подоконника и снова стала вышагивать по кругу, старательно избегая выложенных на паркете символов графства Боннт. Можно целыми днями щеголять в мятой пижаме нечёсаной и неумытой – никто меня здесь не видит. Вместо знакомства с потенциальным женихом попала в заточение.

Первые после приезда дни радовалась одиночеству. Дома такой роскоши просто не могло быть. Где бы я ни уединилась, одна из шести сестёр обязательно раскроет убежище. Самая младшая только научилась ходить и пока не доставала меня, довольствуясь мамой и няней. Но по опыту я знала: недолго ждать момента, когда крошка Лу по прозвищу «последняя попытка» переключится на старшую сестру. На свою беду я умела придумывать игры и развлечения для младших, и все семеро хорошо это усвоили.

Теперь в моём распоряжении четыре комнаты уютного флигеля и цветник с крошечным фонтаном. Поначалу я мысленно благодарила графа за то, что он не спешит представлять меня сыну – встреча с незнакомым молодым человеком пугала. Пусть это ни к чему не обязывающая формальность, и я твёрдо настроилась отказаться от обручения, но как сделать это деликатно? Приличия требовали хотя бы изобразить раздумья. Однако ожидание затягивалось. Через неделю отшельничества меня одолела жесточайшая тоска: я скучала по родителям, сёстрам, нашему славному замку, окружённому величественными горами. За свои семнадцать с половиной лет я нигде так подолгу не гостила, тем более одна. Непрошеные подозрения заворочались в душе – меня, старшую дочь герцога Далеора, хитростью выманили из дома и оставили в заложниках. Но зачем? Если Боннты не прочат меня в жёны единственному сыну, на что я им?

Глупой меня никогда не считали, но сейчас я сама сомневалась в том, что способна нормально рассуждать. Нелогичность происходящего и полная беспомощность превратили мысли в хаос вопросов и восклицаний.

Письма домой остались без ответа. По самым грубым расчётам должно было прийти уже два или три. Горничная сжигает мои послания в камине вместо того, чтобы относить на почту? В этом случае родные, обеспокоенные молчанием, пришлют гонца за разъяснениями. Вряд ли граф захочет ссориться с двоюродным братом короля. Здесь что-то другое. Что же?

Покидая дом, я рассчитывала посмотреть, как живут на равнине, и отдохнуть от суеты. С первым не очень-то получилось, зато со вторым – явный перебор. Почти месяц не вижу никого, кроме бессловесной служанки.

Стоило вспомнить старуху – она тут как тут! Высохшая, словно таранка, пучеглазая Фани Туут просочилась в комнату. Зная свой недостаток, она всегда смотрела в пол, но вид имела надменный. Во всяком случае, в моём обществе.

Я не смогла удержаться от вопроса:

– Граф прислал за мной?

Старуха едва заметно покачала головой, на сморщенном лице промелькнула тень брезгливости. Похоже, я у неё вызывала ничуть не больше симпатии, чем она у меня.

– Я собираюсь на почту, – сказала она сухо. – Нет ли писем, леди Аделия?

Старушечий голос напоминал неисправный патефон, и я всегда вздрагивала при первых звуках.

– Сейчас! – метнулась к конторке, достала из ящика письмо, проверила, надёжно ли оно запечатано, и протянула служанке. – На моё имя ничего не приходило?

Фани, не удостоив меня ответом, выскользнула за дверь.