Андрей Марковский - Проклятие неопределённости. Роман-фантазия

– С Витькой – да, – поддакнул Шура. – Мне тоже его не хватает. Он бы нам быстро объяснил. Как всегда без него нам ни в чём не разобраться.

Выпили «за прошлое», закусили. Кирилл пожевал задумчиво и продолжил брошенную другом мысль.

– Играть мы зря бросили, тут твоя мать права. Хорошее было занятие, весёлое. Как послушаешь, что теперешние вытворяют! Я мало какую современную музыку могу слушать, иностранцев предпочитаю, да и то из старого. Из наших у Шевчука хорошие песни получаются. БГ хороший альбом записал. Он у нас был в авторитете, Витка его обожал.

– Я иногда вспоминаю и ставлю ваши песни, оцифровал с плёнки, аудиоредактором немного помудрил, звучит неплохо. Последние тексты Витёк писал не такие заумные, как поначалу, – проще и понятнее.

– У него стало кое-то получаться. Жалко, что мало. Пару-тройку отличных песен получилось, остальное ни в какие ворота не лезло. С каверами на Цоя, Башлачёва и «Аквариум» вряд ли высоко залезешь.

– А я всё надеялся, вот-вот вас на «Музыкальный ринг» пригласят или во «Взгляд», – заметно расстроился Шурик, эмоции у него всегда прорисовывались на подвижном лице. – Но сдались вы зря. Сейчас что творится, тривиальщина плоская и противная! Ни уму – ни сердцу, как дед мой говаривал. Какое общество – такая музыка. Казалось бы техника современная – просто чудо по сравнению со старыми временами, а смысла никакого нет.

– Ну как же! Множество смыслов: «мои колени замёрзли и что-то важное между».

– Ладно тебе, ты слишком критичен. Или мы чего-то уже не понимаем, старые стали.

Оба задумались, замолчали, вспоминая. Кириллу после нескольких чарок выпитого стало немного легче. Ничего не болит, в голове моторчик не жужжит, в боку не колет – не стреляет. Жаль, это ненадолго. Конечно, если постоянно выпивать – всегда будет казаться хорошо. Многие этим спасаются. Поплохело – выпил «аква виты», похорошело после первой порции – ещё добавил, и ещё. Утром похмелился – вновь стало теплей и светлей. Весел, свободен и как будто здоров, и больше ничего не требуется, кроме добавки. А если вдруг заболит чего-то – зальёшь водкой и ничего не почувствуешь. Вот только настоящая жизнь скрывается от тебя в алкогольном дурмане, как город за пеленой дождя.

– Давай-ка мы с тобой, дорогой мой, жизнь переписывать не будем: как есть, так и есть, другой она всё равно не будет, – опомнился Кирилл и предложил старому другу новый тост. – Мы с тобой не для этого встретились, чтоб слёзы лить, как две постаревшие манекенщицы. Давай лучше за нас! За дочку твою, за их счастье. За внуков будущих.

– И за твоих. Лишь бы не хуже. А то придумает наш подполковник сдуру ещё одну войнушку с кем-нибудь из соседей.

– Ну их …, – крепко ругнулся Кира. – Как тайфун. Или землетрясение. Не обращай на это внимания, всё равно ничего не сделаешь.

– Просто жаль. За детей обидно. Но сегодня давай их больше не упоминать, будто их совсем нету. – согласился Шура. – Я страшно рад нашей встрече. Приятно вспоминать студенчество, «ансамблю вашу», как Витёк выражался. Славная у вас была команда! Одна нелепость – и всё.

– Трагедия стала всего лишь ускорителем процесса. Разброд у нас давно начался, – с неохотой признался Кирилл. Он машинально налил себе сока в стакан и отхлебнул.– Никакой сплочённости и дружбы не осталось, если не считать нас с Витькой. У Серого – семья, дочь, а постоянной работы нет, заработков соответственно тоже. Напротив, Алекс-маленький нашу группу давно перерос. Он хороший музыкант, единственный профессионал среди нас, потому до сих пор музыкой на жизнь зарабатывает. Витёк изменился, странный какой-то стал в последнее время. У меня тем летом страсть к Танечке вспыхнула, будущие родственнички ультиматумы начали выдвигать, тёща в основном. Так что планы у всех были разные. Помирать надумал «Папаша Дорсет».

– Во как! Со стороны казалось, что вы не-разлей-вода, – удивился Шурка. – Вообще-то все думали, что вы из-за Витьки развалились. История с ним от начала до конца загадочная. Вот и я, если честно, не понял, что у вас за финт вышел с этой базой отдыха, на пороги вы с чего вдруг попёрлись?

– Витёк предложил, все согласились. Типа романтика! Старый русский способ – пьянка, братание и любовь до гроба, если получится морду друг другу не набить. Но на самом деле каждый знал, для чего и зачем мы туда едем – договориться о распаде. Не хотели себе сознаваться, однако так и было. Надо было спокойно поговорить, а в Питере разговаривать не хотелось. Где в городе поговоришь?