Андрей Марковский - Проклятие неопределённости. Роман-фантазия

– Вы, Кирилл, как будто в другом мире живёте! Говорите – бегать. Вы смотрели, какая за окном погода? И вообще. Как в наше время отпускать девочку гулять на улицу, когда везде одни педофилы! А на даче вашей кроме сквозняков и комаров ничего хорошего нет.

– Запугиваете девочку, она всего на свете будет бояться. Нет на улице маньяков, выйдите и присмотритесь внимательно. Пять миллионов простых людей вокруг. Научить в людях разбираться надо, предостеречь, но не пугать. Если ребёнок всю жизнь просидит в квартире – ничему не научится.

– Машечка ходит в школу. Всему, чему надо, её научат там, – холодно ответила тёща.

– Вот вечно с вами так, Зинаида Матвеевна! Какая школа научит жизни! И потом, это ведь моя дочь, а не ваша. Что вы её заперли в своей пенсионерской обыденности! Дайте ребёнку возможность другой опыт получить. Мне придётся её домой забрать, хотя бы на время.

– Я помню, чья она дочь, – горячо парировала тёща. – Ещё я очень хорошо помню маму моей собственной внучки. А вот вы, похоже, забыли. И дома вас не бывает, вечно вы на работе. Ребёнок должен в одиночестве страдать? Кто её будет кормить и водить в школу – вы?

– Зря вы так, Зинаида Матвеевна. Танечка при чём тут? И в школу Маша летом не ходит.

– Какой из вас воспитатель? – не унималась тёща. – Это круглосуточный труд, кручусь тут одна с внучкой. Вот помру, как бедный мой Павлик, что станете делать? Наплачетесь тогда. Скажете: была жива тёща, выручала, а теперь некому.

– Так можно про любого сказать. Хоть про меня.

– Про вас? Да вы молодой! Как вы можете понять нас, стариков!

«Старухе» тёще недавно исполнилось шестьдесят три, и о состоянии Киры она, понятное дело, не догадывалась, он никогда на эту тему с ней не разговаривал. Поэтому ничего другого, как прекратить бесполезный разговор, не оставалось. С тёщей контакта издавна не получилось, с самого начала. Двадцать лет назад, когда Кира начал серьёзно ухаживать за Таней, её мать Зинаида Матвеевна служила большим начальником, целым районным руководителем образования, и потенциального зятя в Кирилле видеть не желала: приезжий из далёкой периферии, без кола – без двора, без работы («разве можно считать работой кривляние с гитарой на танцульках?» – её слова). Дочь, как она считала, была достойна гораздо большего, стабильности, положения, достатка, она не должна горбатиться за кусок хлеба, красивая ленинградская девочка, она будет опорой семьи и достойной матерью внуков.

Кира с Таней любили друг друга, но пожениться не могли целых два года: Таня уважала желание родителей. Это так называлось – родителей, хотя отец Тани Киру понимал, и за спиной будущей тёщи у них сложились неплохие отношения. Он даже попытался устроить Кирилла, молодого тогда инженера, к себе на завод, подключил знакомых, вот только с оплатой труда в далёкие времена начала девяностых было туго, работы по специальности на машзаводе радиоинженеру не нашлось, потому Кира придумал свой собственный мелкий бизнес – продажу разных радиодеталей и прочих причиндалов. Торговал оргтехникой, разнообразной компьютерной шелухой и запчастями, потом наступило время сотовой связи и телефонов, на этом он успел немного развиться, построил павильоны.

Однако извечная его привычка осторожничать не позволила большего: сотовый бум он упустил, проморгал резкое развитие сетевых торговцев, потом не стал рисковать с платёжными терминалами (тогда слишком много разных подозрительных жучков крутилось вокруг наличных денег), теперь возможности его мелкорозничной торговли подходили к логическому концу. Сказать, что он расстроился этому обстоятельству – неправда, скорее он занял обычную для себя выжидающую позицию: что будет, то пусть будет. В конце концов, даже если бы он захотел чего-то затеять, здоровья на бурную деятельность оставалось не так много.

Спустя какое-то время Кирилл очнулся и обнаружил, что всё так же сидит с телефонной трубкой за столом в кухне, он как будто спал сидя, не закрывая глаз. Шум дождя за окном поутих, мелкие капли оставляли редкие отметины на лужах. Подумалось сквозь дрёму: надо шевелиться, хоть чуть-чуть разогнать кровь. Уборку что ли сделать – окинул он взглядом запущенное пространство кухни, заляпанные пальцами панели шкафов, забрызганный жиром кафель возле плиты, сбившаяся клубками к плинтусам пыль, – но вместо этого заполнил посудой посудомойку и включил. Прокачусь в магаз, закуплюсь на следующую неделю. Ванька почти взрослый, нормально справляется с домашним хозяйством, хлеб-молоко и прочую мелочь покупает сам, когда надо. А вот глобально надо бы запастись. Пока с работы не позвонили.