Джанис Мейнард - Дразнящие ласки

В три часа ночи он встал и включил телевизор. Пересматривая в очередной раз показ популярного сериала пятидесятых годов, Гэвин наконец задал себе тот вопрос, которого он избегал: «Хочет ли он стать отцом ребенка Кэссиди?» Между тем гораздо более важным вопросом был, наверное, другой: сможет ли он отпустить ее, если окажется, что малыш не его?

Взяв телефон, Гэвин нажал на значок фотографии. Прокрутив несколько снимков, нашел селфи, которое Кэсс сделала в часовне. На фотографии он не улыбался, но выглядел расслабленным и умиротворенным, а она, целуя его, излучала энергию и счастье. Снимок казался каким-то ненастоящим, ведь Гэвин в жизни никогда не был склонен к спонтанным и необдуманным действиям.

Когда стало ясно, что заснуть не удастся, мужчина направился в офис. Бессонная ночь, без сомнения, скажется завтра, но, по крайней мере, сейчас можно уйти с головой в работу и забыть ощущение шелковистой кожи Кэсс под пальцами.

Кэсс снились чудесные, яркие сны. Направившись в ванную, она прокрутила в памяти каждый миг, чтобы можно было вспомнить сон утром. Один эпизод заставил ее покраснеть: в нем они с Гэвином стояли под белой, увитой розами, аркой. Они были вдвоем… и малыша рядом не было. На женихе был смокинг, а на невесте – белое обтягивающее платье, подчеркивающее стройную фигуру. Ложась в постель, Кэсс вздрогнула: что это могло означать? Неужели она втайне совсем не хочет ребенка и приехала в Силвер-Глен только чтобы встретиться с любовником?

Кэссиди чувствовала себя хуже некуда, ее тошнило и трясло, на лбу пробивалась испарина. Она вскрикнула от неожиданности, когда Гэвин взял ее под локоть и подвел к стулу.

– Садись, – тихо сказал он.

Упав на стул, Кэссиди опустила голову на скрещенные руки. Мужчина не стал зажигать свет, и она была ему за это благодарна. Закрыв глаза, она слушала его шаги по кухне, а через несколько минут уловила аромат поджаренного тоста.

Гэвин поставил тарелку рядом с ней.

– Тебе нужно что-то съесть, тогда почувствуешь себя лучше.

Он говорил без улыбки, но в словах слышалось сочувствие.

Кэссиди заставила себя сесть, хотя голова отчаянно кружилась, и все плыло перед глазами, и глубоко вдохнула, пытаясь не думать о неведомой силе, заставляющей все внутри сжиматься и крутиться. Гэвин тем временем заварил чай, положил туда сахар и поставил рядом с тарелкой, садясь за стол рядом.

– Давай же, милая, – уговаривал он. – Сначала глоток чая.

Кэсс принялась рассматривать фарфоровую чашку, украшенную золотыми и синими узорами в греческом стиле. Поднеся ее к губам, она отпила глоток и затаила дыхание. Ничего не последовало, и она попробовала еще, и еще. Через пять минут она принялась за тост.

Гэвин тем временем терпеливо ждал, наблюдая, как она ест. Даже несмотря на утреннюю щетину и припухшие со сна веки, он великолепно выглядел. Бледно-желтая хлопковая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами обнажала загорелые руки с золотистыми волосками, и даже при взгляде на них Кэссиди вновь ощутила желание.

Наконец она вздохнула и наморщила нос:

– Спасибо, мне уже лучше.

Он улыбнулся, и в этой улыбке были сочувствие с восхищением.

– Не представляю, как женщины это терпят. Тот, кто назвал вас слабым полом, был просто идиот.

Эта фраза подняла настроение Кэссиди.

– Здесь имена трех гинекологов в Силвер-Глен. Можешь посмотреть информацию про них в Интернете. Скажи, когда будешь проходить ультразвук, и я освобожу день.

– Почему ты так много работаешь?

– В смысле – почему я это делаю, когда не должен?

– Да.

– Почему ты хочешь стать правой рукой отца?

Кэсс немного поразмыслила над его словами.

– Ты прав. Отец был бы счастлив, если бы я сидела дома и вышивала крестиком, или что там сейчас делают молодые неработающие девушки, но я не хочу такой жизни.

– Мне нравится то, что я делаю, и потом, моя работа помогает людям. Для меня достаточно веские причины, чтобы ее делать. – Он помолчал. – У меня сегодня насыщенный день. Ты справишься сама?

– Конечно. Вспомни, твоя мама приглашала меня на чай, так что я не заскучаю.

Гэвин нахмурился:

– Я рад, что ты не рассказала ей про нас вчера. Я знаю, что рано или поздно придется сказать, но зачем раньше времени создавать суматоху?

– Она догадалась.

– Хм, это плохо.

– Но она пообещала сделать вид, что не в курсе. Семейка, у вас, однако, дружная.

Гэвин скрипнул зубами:

– Ты что, пытаешься вызвать у меня чувство вины?