Элла Франк - Неожиданный поворот

дружелюбным малым, но я не был слеп перед тем фактом, что с самого начала у него проблемы с

Райаном.

– Он что?

– Ничего, – сказал Коннор, но было уже слишком поздно. Воздух в кабине снова разрывало

напряжение. – Не важно, что я думаю. Как долго счастлив ты, я тоже счастлив.

Тоооочно. И вот снова, странный фактор, нечто, что никогда не происходило между нами

раньше…никогда.

Коннор, вопреки всему, стал моим лучшим другом, которого не думал, что ищу. Мы

познакомились в Беркли, в первую неделю колледжа. Я искал своего координатора на этаже рядом с его

комнатой в общежитии, и он чуть не споткнулся об мой блестящий верх и меня, когда я встал на колени

в поисках своей потерявшейся линзы. У нас сформировалась неожиданная дружба после всего этого,

которая с годами стала крепче со всеми взлетами и падениями, в которые бросала нас жизнь, но в итоге

все обернулось в самые важные отношения в моей жизни.

Однако, сегодня, впервые я почувствовал, как он отстранялся от меня, и это беспокоило больше,

чем я мог признать.

– Я счастлив. Но беспокоюсь о тебе, – когда Коннор не ответил, я потянулся к его правой руке,

где она лежала на руле. – Могу сказать, что что–то беспокоит тебя. Что это? Мы всегда можем

поговорить об этом. Знаю, я был занят, но…

– Ты не должен оправдываться, – произнес он и убрал свою руку оттуда, где она лежала под

моей, подтверждая мои подозрения, что что–то определенно не так. – Просто я хочу знать, что ты в

порядке. На самом деле, в порядке, – сказал он, глядя на меня. – Что все идет так, как хочешь ты. Ты

никогда не рассказываешь о Райане, как о своих прошлых парнях. Но он тот, с кем ты проводишь все

свое время.

– Нет…в смысле, не избегаю этого.

– Да, избегаешь.

– Ну, я избегаю этого сегодня , ты прав. Но только потому, что не хочу, чтобы ты, видевший его

единственный раз в жизни, имел плохое мнение о нем.

Это, казалось, привлекло ненадолго Коннора, потому что его рот раскрылся, а потом

захлопнулся, и он нахмурился.

– Что ты имеешь ввиду?

Я вздохнул, понимая, что теперь должен объяснить, поскольку раскрыл свой рот.

– Он просто…Ну, он думает, что ты сказал, будто опаздываешь в последнюю минуту, чтобы не

брать его с собой в дорогу.

– Это охеренно сомнительно, – сказал Коннор. – Он скормил тебе это перед нашим отъездом?

– Нет. Не совсем. Он просто спросил – почему ты не мог взять выходной, чтобы мы поехали

вместе.

– Вот это да, ну не знаю, Тай. Может, потому, что мой начальник ненавидит меня? И разве это

так плохо, что я хочу позависать со своим другом? – огрызнулся он, и я быстро выпалил в ответ, мое

терпение, наконец, кончилось.

– Нет. Я понимаю это. Но ты забавно показываешь это. Ты вне себя с тех пор как мы сели в

грузовик. И прости, но ты мог бы приложить больше усилий, чтобы узнать его…

– Что? – перебил Коннор.

– Ты слышал меня. Поскольку мы все это перетряхиваем, позволь все выложить. Очевидно, это

беспокоит тебя. Каждый раз, как я прошу потусоваться с нами, ты съезжаешь. В смысле, ты не обязан

любить его, но мог бы попытаться. Ради меня.

Взгляд Коннора стал жестче, и он хранил молчание, пока выезжал с автострады. Так было, пока

он не повернул налево и не начал вливаться в поток, что, казалось, предоставило ему возможность

заговорить снова.

– Вот, почему ты думаешь, я не хожу никуда с вами, ребята? Потому что прилагаю недостаточно

усилий , чтобы узнать его?

– А что еще мне думать?

– Вау, – сказал он, и слово было с оттенком такого неверия, что заставило меня спросить:

– Что?

– Ничего.

– Прекрати произносить это слово, – потребовал я, расстроенный донельзя. Как из веселой

поездки с моим лучшим другом это превратилось в напряженную и неловкую дорогу с тем, кого я едва

знал? – Ладно. Вот как. Лучше мы поговорим об этом, чем будем слушать эту убогую музыку.

Промежуток тишины между нами, а потом Коннор бросил коварный взгляд в моем направлении,

и его губы изогнулись.

– Успокойся, Кинкейд. Ты так завелся.

Фу. Я становился таким лохом от его даллаского растягивания слов, когда он вытаскивал и

использовал это в качестве оружия, и он тоже об этом знал.

– Ты сводишь меня с ума.

– Эй, кто–то же должен. Но это не означает, что я разрешу тебе хреново говорить о моей кантри

музыке.

– Но все песни такие депрессивные. Они всегда поют о пьянстве, или драках с подружками, или