Ирина Минаева - Три часа утра

Отличницы от волнения переводили ему, к примеру, вместо «танковая атака противника» – «вооружённое нападение врага». «Супостата! – глумился Сладковский и интересовался сквозь зубы: – А что, по-вашему, нападение противника может быть невооружённым?!»

Отличницы краснели, бледнели и переводили вместо «ствол с нарезами» – «искривлённый ствол». «Искривлённый? – переспрашивал Сладковский с непередаваемым выражением. – Это чтобы из-за угла стрелять, что ли?!»

Не отличницы вообще помалкивали. Если сначала Олег Владимирович пытался их как-то понукать, то потом махнул рукой и обращался к ним лишь с отдельными замечаниями типа «Не на меня надо смотреть, а на таблицу!»

Красавцем его никто бы не назвал, но в нём было что-то сильнее и привлекательнее красоты. Его сутулая спина, впалые щёки, блёкло-светло-серые глаза и почти такого же цвета волосы в сочетании с обычным холодно-высокомерным выражением лица были весьма далеки от голливудских стандартов, но вместе с тем производили впечатление, которое трудно передать даже словом «неотразим».

«Есть существа с таким надменным взглядом, что солнце созерцают напрямик», – это подметил ещё Бог знает в каком веке (в шестнадцатом, наверно) великий итальянский поэт Ф. Петрарка. Подполковник Сладковский являл собой наглядное подтверждение этому мнению: да, действительно, есть такие существа. Причём надменным у него был не только взгляд. Голос, походка, манеры – он был высокомерен насквозь.

К грузовику с очередным ведром картошки он подходил с таким видом, будто это был «Мерседес» последней модели, ожидающий его после званого обеда в самом что ни на есть высшем свете.

Студентов удивляло, что он вообще появляется в поле: им раньше доводилось иметь дело с руководителями, которые с утра прямо из столовой отправлялись за грибочками в лес или в поход по окрестным магазинам, в обед с подробностями хвалились дефицитной добычей, а затем, утомившись, заваливались спать до ужина.

Понятно, что студенты при таком руководстве в поле тоже не слишком усердствовали. По крайней мере, среди них была очень популярна песенка из мультфильма о Винни-Пухе, слегка переиначенная в соответствии с местными условиями: «Вот мешок пустой! Он предмет простой! Он никуда не денется! И потому мешок пустой, и потому мешок пустой гораздо больше ценится!»

Сладковский, в отличие от своих предшественников, по торговым точкам не шнырял, работал вместе со всеми. Разве что слишком часто отряхивался с брезгливым видом: то со штормовки нервным движением смахнёт что-то невидимое, то с джинсов, то даже с сапог.

Обходиться в деревне без привычного ежедневного душа было для него сущей пыткой, поэтому, дорвавшись до бани, он забыл обо всём на свете.

Неожиданный скрип двери дошёл до его сознания не сразу, а немного погодя.

Разлетевшаяся за своими вещичками Маша в ужасе замерла у порога.

Теоретически, интеллигентная скромная девушка из хорошей семьи в такой ситуации должна была бы ахнуть, или там ойкнуть, покраснеть и незамедлительно выскочить за дверь. Маша и собиралась это сделать. Но не тут-то было.

Ноги её будто приросли к мокрому скользкому полу. Она замерла и в буквальном смысле не могла сдвинуться с места.

На нервной почве, конечно.

Сладковский стоял к двери спиной. А на спине у него красовались два здоровых шрама непонятного происхождения, совсем рядом с позвоночником – с острыми выступающими позвонками…

Оглянувшись, Сладковский тоже заметно обалдел. Однако быстро пришёл в себя и процедил сквозь зубы, но довольно-таки экспрессивно:

– У вас что-нибудь срочное?!

– Ой! – пискнула, наконец, Маша и пулей вылетела в помещение, именуемое «предбанник».

Там она без сил опустилась на лавку, где стояли вёдра с холодной водой.

Тут необходимо сделать ещё одно пояснение. Дело в том, что Олег Владимирович Сладковский обладал феноменальной способностью доводить людей до состояния транса и в обычном, то есть одетом виде.

В этом плане показателен такой факт: некая Лада, пятикурсница с французского факультета, никогда прежде со Сладковским дела не имевшая, поспорила «на желание» с Бобом Веденеевым, у которого тот вёл военный перевод, что во время занятия постучит к ним и попросит Олега Владимировича вызвать ей Боба. Веденеев и все его дружки-переводчики от души ржали, представляя себе реакцию Сладковского на такое неслыханное нахальство. Лада отнеслась к делу со всей ответственностью и разработала план действий: