Татьяна Воронцова - Возьми его, девочка!

Прощаясь с ней около станции метро Проспект Мира, он был абсолютно уверен, что это их свидание – первое и последнее. Впрочем, номер телефона записал. Свой тоже оставил, тем более что это никого ни к чему не обязывало. Обвив его шею тонкими руками, Арина дала ему возможность еще раз оценить вкус ее податливых, пухлых как у фотомодели губ, и побежала, стуча каблуками, по пустынной улице. Провожать ее до подъезда Алекс не стал. Это была уже последняя степень падения, так что не имело смысла забивать себе голову. Зевнув, он зябко передернул плечами и, на ходу закуривая сигарету, побрел обратно к метро.

Она позвонила на следующий день около пяти, как раз когда он собирал манатки, что сопровождалось упреками и причитаниями со стороны бывшей. Алекс тяжело вздохнул и начал в срочном порядке придумывать спасительную ложь. Бежали минуты, ложь никак не придумывалась, наконец в отчаянии он пообещал, что перезвонит ей ближе к вечеру. Бывшая немедленно воспользовалась этим, чтобы обвинить его по крайней мере в одном из смертных грехов, а именно в прелюбодеянии, на что он даже не стал отвечать, просто попрощался вежливо и вышел, унося в сумке все, что успел туда побросать. Он терпеть не мог водевильные сцены.

Вслед ему полетели – как летят в обидчика швыряемые со всего размаха в припадке бессильной злобы тапочки, тарелки, журналы, – нелепые угрозы. Нелепые и смехотворные. Выезжая на своем стареньком «ситроене-ксантия» на Садовое Кольцо, Алекс чувствовал себя так, будто целый день таскал тяжести. Да еще этот неизменно сводящий с ума вопрос: «Что ты имеешь в виду?» Как будто, объявляя о своем решении, он перешел на санскрит.

– Думаю, нам следует расстаться.

– Что ты имеешь в виду?

Восхитительный диалог! Он сердито фыркнул и прибавил скорость.

Проблем с поисками подружек у Алекса не возникало никогда. Он был уверен в собственной привлекательности, и если женщина ему нравилась, практически не сомневался в успехе. Но именно легкость, с которой он заводил знакомства, порой оборачивалась неприятностями. Было в нем что-то такое, что всерьез цепляло волевых, агрессивных дамочек, привыкших доминировать в отношениях. При виде его в них пробуждался охотничий азарт.

Одна из таких охотниц подошла к нему как-то раз в клубе, поставила перед ним стакан и сказала грудным, чуть хрипловатым голосом, который должен был, вероятно, сразить его наповал:

– Я заказала тебе баллантайн с содовой.

Алекс не шелохнулся. Сидел за стойкой и курил, изучая фактуру дерева, покрытого лаком.

Охотница тронула его за плечо.

– Эй!

– Нет, – произнес он, не поворачивая головы.

И почувствовал, что она напряглась всем телом.

– В каком смысле «нет»? – в ее голосе появились новые нотки.

– Ничего не будет.

– Так-так, – насмешливо протянула она после паузы. Устроилась поудобнее на высоком вращающемся стуле. Откинула за плечо прядь длинных, крашеных в рыжий цвет волос. – Набиваем цену, да? И сколько стоит ночь твоей любви, красивый?

Алекс молча встал, дошел до противоположного конца стойки и уселся там на свободный стул. Рыжеволосая проводила его пристальным взглядом.

Приблизительно через час он вышел из прокуренного помещения на свежий воздух, неспеша добрел до своей машины, припаркованной под самым фонарем, и тут кто-то навалился сзади ему на плечи – он понял только, что их двое и что это мужчины, – рывком развернул на сто восемьдесят градусов, и прямо перед собой Алекс увидел прекрасную охотницу, которая оказывала ему знаки внимания в баре. А он, подлец, не оценил.

Сделав шаг вперед, она ударила его по лицу. Встретила взгляд холодных серых глаз, улыбнулась со стиснутыми зубами и принялась отвешивать ему одну пощечину за другой – красивыми, тщательно отрепетированными движениями, как будто ежедневно проделывала это перед кинокамерой. Алекс принимал их с презрительной покорностью, не пытаясь уклониться и не вступая в переговоры ни с взбесившейся фурией, ни с роботоподобными наемниками.

Остановилась она только после того, как разбила ему губы вкровь.

– Понравилось? – С той же улыбкой, примерзшей к размалеванному лицу, опустила в нагрудный карман его рубашки розовую визитку. – Захочешь чего-нибудь погорячее, звони.

Почувствовав себя свободным, Алекс расправил плечи, двумя пальцами аккуратно извлек из кармана картонный прямоугольник и, не глядя, уронил на мокрый после дождя асфальт. Затем сел за руль, резко сдал назад, так что бойцы кинулись врассыпную, а мадам Оскорбленное Достоинство, стоящая в стороне, разинула рот, развернулся и выехал со стоянки на улицу. Невыносимая вульгарность только что разыгравшейся сцены заставила его расхохотаться. Понимая, что это всего лишь реакция на стресс, он не стал судить себя слишком строго.