Татьяна Воронцова - Возьми его, девочка!

Однажды, выслушав подробный рассказ о повторяющемся сновидении, в котором Рэй разрубает пополам громадную змею, а разрубив, обнаруживает, что перед ним не отделенные друг от друга голова и хвост, а две головы – одна спереди, другая сзади, – Нессарх одним движением поднялся на ноги. Стремительно, бесшумно. Но пристально вглядывающийся в темноту Рэй тотчас же уловил перемену позы.

– Мой господин, – прошептал он, – я рассердил тебя?

– Нет. Что было дальше?

– Между разрубленными частями змеи прошла женщина. Незнакомая женщина. Я никогда ее не видел.

– Она похожа на твою мать?

Рэй позволил себе еле заметную усмешку.

– Ни одна женщина не похожа на мою мать, – ответил он с ноткой гордости. – Так говорит Нэйджел. Так считаю и я.

Впервые за все время он услышал тихий смех.

– Ты хорошо сказал, мальчик. Но видел ли ты кого-нибудь, кто напоминает эту женщину из сна?

Он немного подумал.

– Да, господин.

И пристыженно умолк.

– В чем дело?

– Это глупо. Но если ты настаиваешь, я скажу. Ее напоминает одна маленькая девочка. Совсем маленькая, ей не больше семи лет. – Он вздохнул и закончил: – Это сестра моей подруги Туирен, ты ее знаешь.

– Я знаю Туирен, дочь Анаис, – подтвердил Нессарх. – Но малышку не видел уже давно. Как ее зовут?

– Азира, господин.

Нессарх вернулся в кресло. Для этого ему пришлось сделать шаг назад, и Рэй, ничего не видя, каким-то непривычным образом уловил движение его сильного гибкого тела в темноте, ощутил на лице холодное дуновение, как будто кто-то быстро взмахнул рукой прямо перед его носом.

Он зажмурился. Снова открыл глаза. И услышал шепот Нессарха:

– Ты начинаешь видеть меня.

– Мой господин?..

– Ты начинаешь видеть не глазами. – Он помолчал. – Так и должно быть. За этим ты и приходишь. Именно этому я тебя и учу.

С тех пор Рэй мог думать только об Нессархе. Как он здесь оказался? Молод он или стар? «Он болен», – сказала Сейзмире, его мать. Только и всего. Но не всякий человек, заболев, хоронит себя заживо в заброшенных коридорах и полуобвалившихся шахтах Дзартушти, куда без провожатого не сунется ни один воин-рахамит, за исключением вождей яхада.

Тем самым внутренним зрением, каким обладал всегда и которое заметно отличало его от остальных юношей и девушек его возраста, он видел, что Сейзмире знает больше, чем говорит. Но сколько бы раз он не подступал к ней с расспросами, ответ был один: молчание. И предостерегающее поблескивание холодных голубых глаз.

Да, он верно сказал: ни одна женщина не похожа на его мать. И вообще, людей с европейской внешностью в городе немного. Рэй помнил, что раньше, до того как Нэйджел привез их сюда, у матери было другое имя. Но когда они впервые предстали перед Большим Советом, она назвалась Сейзмире, и с тех пор все зовут ее только так.

– Это имя мне дали индейцы, – пояснила она своему девятилетнему сыну, – много лет назад.

– Что оно означает? – спросил Рэй, к тому времени уже твердо усвоивший, что каждое имя что-нибудь да означает.

– Плачущая Без Слез.

Когда-то давно они жили на маленькой ферме посреди залитых солнцем прерий, а теперь живут здесь, в этом загадочном, невообразимо древнем, но продолжающем постепенно разрастаться подземном городе, который начали строить предки современных жителей много веков тому назад. Последнее время наземных построек становится все больше и больше, потому что бомбовых ударов с воздуха уже можно не опасаться. Военные действия сворачиваются во многих регионах, и это является не столько результатом внешней политики Федерации, сколько результатом действия в мире каких-то неуловимых, могущественных сил, которые без винтовок и лазерных пушек мало-помалу налаживают взаимоотношения с потомками инопланетных захватчиков. И к этому почти наверняка причастны и Нэйджел, и Нессарх, и некоторые из вождей, и даже Сейзмире. Время от времени она исчезает неизвестно куда, и Рэй не видит ее неделями. Тогда он напоминает себе, что она не хранительница домашнего очага, а военный врач, в услугах которого могут нуждаться и другие яхады, и терпеливо дожидается ее возвращения, чтобы заполучить на свою голову еще кучу вопросов без ответов.

Он умолк и устало прикрыл глаза. Потер пальцами сомкнутые веки.

– А дальше? – вырвалось у Данилы.

– Это долгая история.

– Сам сочинил?

– Да, – улыбнулся Алекс. – Со мной такое бывает.

После этого некоторое время было тихо. За окном стемнело, но ни один из них даже не пошевельнулся, не протянул руку, чтобы включить стоящий между креслами торшер с красным тканевым абажуром.