Лаура Миллер: Когда плачут цикады

Она смотрит на Дасти, а затем глядит мне в глаза, прежде чем засмеяться.

— Нет, — говорю я с улыбкой. — Если серьезно, то я только что приехал с деловой встречи.

И, отпустив все сомнения, я сажусь в одно из уличных кресел напротив нее.

Она бросает недоверчивый взгляд на меня, а затем смотрит на часы.

— Это ужасно поздняя деловая встреча

— Да, — это все, что я могу ответить.

Я никак не могу стереть глупую улыбку с лица, полагая, что эта ночь будет очень интересной.

— Пожалуйста, скажи, что ты не замешен ни в чем плохом.

— Что? — слишком быстро переспрашиваю я. — Нет, — успокаиваю я ее, качая головой, — ничего плохого.

Я откидываюсь на спинку кресла и медленно поднимаю палец вверх. Я чувствую, как уверенность разлилась в моей груди, и это очень неожиданно.

— Ты знаешь, что марихуана вне закона в четырех штатах?

— Ага, — ухмыляется Эшли. — Но не в этом.

Ее улыбка исчезает, и она хмурится, как будто бы разочарована во мне. Не знаю, почему, но от ее беспокойства обо мне я чувствую себя хорошо. И я стараюсь не поперхнуться едва сдерживаемым смехом.

— Я пошутил. Я был в Остине на деловой встрече этим утром. И недавно прилетел на самолете, он приземлился два часа назад.

— О! — отвечает она. Ее щеки немного покраснели от смущения. Мне нравится ее нежный румянец.

— Это удовольствие — жить в маленьком городе, — и добавляю, — в больших очень тяжело добираться из аэропорта.

Ее сладкая улыбка возвращается, еще более прекрасная на этот раз.

— Я это заметила.

Затем мы замолчали, впервые с момента нашей встречи. И тут я вспоминаю, что вокруг нас люди, которые смеются, пьют и разговаривают, одни громче, чем другие. Это смешно, но я их не замечал во время нашего разговора.

— Ты знаешь, — говорит она, возвращая внимание к себе, — я не так давно переехала, и это моя первая вечеринка в этом городе. Я подумала, что настало время познакомиться с местными.

Я улыбаюсь ее словам. По какой-то причине, когда я думаю о местных, это ассоциируется с кучкой бизнесменов, которые живут здесь, оторванные от всего мира, ну, что-то в этом роде… затем я думаю, что не так уж и далеко это место, на самом деле.

— Встретила твоего дружка здесь, — она указывает куда-то между двух досок в перилах крыльца на заднем дворе. Я поворачиваюсь в ту сторону, куда она указала, и вижу, что она имеет в виду Джека. И вместо того, что бы проклинать его имя, я смеюсь. Это забавно, как быстро я забыл, что хотел надрать его задницу.

— И, — продолжает она, — он пригласил меня и моих друзей на сегодняшнюю вечеринку.

— Он это сделал? — спрашиваю я, привлекая ее внимание к себе.

Эшли утвердительно кивает головой.

— Он пригласил всех, кто был на заправочной станции Коноко. Я была в этот момент там.

— Ах, он мелкий засранец!

— Что? — переспрашивает она. Я замечаю, что она немного поразилась моей вспышке гнева. Я некоторое время изучаю невинное выражение ее лица и понимаю, что она не догадалась.

— Ты знаешь, кто здесь живет? — спрашиваю я

Ее улыбка начинает сползать с лица, и Эшли, закусив свою нижнюю губу, пожимает плечами.

Я думаю, что, если мне предоставят возможность выбора, я назову этот ее образ как один из любимых.

— Нет, — отвечает она, качая головой. — Я предположила, что он. Это плохо?

Я смотрю вниз на деревянный пол и смеюсь про себя.

— Нет, вовсе нет, — говорю я и оглядываюсь назад. — Уверен, что парень, который здесь живет, очень рад, что ты пришла.

Она прищурила глаза, и широкая улыбка появилась на ее лице.

— Это ты?

Я никогда не играл хорошо в покер, потому все написано у меня на лице.

— Я не могу присвоить себе заслугу за организацию этой вечеринки, — признаюсь я. — Но моя заслуга может заключаться в том, что я весьма неплох в выборе лучших друзей.

Она смеется и одновременно поднимает свой бокал, сделав пару глотков.

— Красивый дом, — говорит она.

— Спасибо, — отвечаю я, чувствуя себя неловко.

Но чувство неловкости быстро проходит, стоит лишь ее зеленным глазам остановиться на мне, и через мгновение я чувствую, как радость переполняет меня. Возможно, это смешно, но я могу поклясться, что мир остановился, как будто бы земная ось замерла лишь для того, чтобы мы могли остаться наедине и насладиться этим моментом, где мы могли бы говорить обо всем и ни о чем. Я не знаю, о чем она хотела поговорить со мной. Но я знаю, что сказал бы я: «Ты мне нравишься, и думаю, что я тоже тебе нравлюсь, я не хочу прекращать нашу беседу и уверен, что не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась». И будто специально для этих мгновений исчезли окружающие нас шум разговоров, запах алкоголя и парфюма, абсолютно все исчезло. Остались только мы одни. Я сижу в плетеном кресле и смотрю ей в глаза, и мое сердце неровно стучит. Я нервничаю и очень возбужден, вот проклятие. И вдруг ее взгляд опускается на мою грудь. И волшебство момента заканчивается.