Ксюша Павлушина: Напомни мне умереть

– Лех, – окликнул он мальчика, который тут же повернулся к нему и торопливо стер со щеки слезу, – помнишь, я обещал взять тебя с собой на рыбалку? Я починил удочку, идешь? – Лешка всхлипнул, снова глянул на блестящий велосипед одноклассника, немного замялся. – Ну, как хочешь…

Тим уже собирался развернуться, но Леха вдруг закивал и пошел в его сторону, тоже засунув руки в карманы потертых штанов, которые были сильно велики, и ему приходилось постоянно подтягивать их.

– А ты дашь мне самому порыбачить твоей удочкой? – грустно проговорил он спустя минуту, когда мальчики уже прилично отошли от компании ребят.

– Конечно, иначе зачем бы мне звать тебя с собой? – улыбнулся Тим. Позади послышался топот бегущих к ним остальных двух ребят, которые тоже решили последовать за старшим приятелем: все равно им не обломится опробовать чужого стального коня.

– Можно мы тоже с вами? – спросил запыхавшийся после пробежки Сашка.

– Можно, – довольно протянул Тим. Его план сработал, и это не могло не радовать.

Взгляды всех ребят одновременно устремились за прогнавшим на велосипеде Альбертом, который, наверное, приложил все свои скудные силенки, чтобы разогнаться до приличной скорости. Он проехал вперед, плавно развернулся и затормозил, поставил ногу на землю, остановившись перед мальчиками.

– Чего тебе, хрюшка? – спросил Тимофей и ухмыльнулся.

– Я с вами, – Свин был очень уверен в себе.

– Твой драндулет не проедет к реке, – отрезал парень, обходя Альберта. Остальные мальчишки засмеялись.

– Сам ты драндулет! – взвизгнул обиженный пузан и медленно поехал следом.

Тим подобрал длинную палку, валявшуюся рядом с тропинкой, на которую они свернули всей компанией. Когда Альберт стал набирать скорость, обгоняя мальчишек, что давалось ему с трудом: здесь дорога уже не была асфальтированной, Тимофей сунул палку между спиц его заднего колеса. Тот с грохотом повалился набок вместе со своим конем, завизжав как свинья. Парень тут же отшвырнул свое оружие в сторону и даже не притормозил, продолжая идти вперед в направлении своего дома за удочкой. Уголок его губы довольно приподнялся, мальчишки захохотали, глядя на стонущего приятеля, который с трудом вылез из-под велосипеда и захлюпал соплями.

– Козел! Я все папе расскажу! Он тебе по шее надет, понял? – ныл толстяк, держась за ушибленное бедро.

– Пацаны, я разве что-то сделал? – Тим по очереди посмотрел на приятелей.

– Нет, мы ничего не видели, – наперебой затараторили они, давясь смехом.

– Иди, поплачься своему папаше, хрюшка. Он, скорее, тебе по жопе надает за то, что так неаккуратно с обновкой обходишься, – Тим хищно сверкнул зелеными глазами в сторону толстяка.

– Точно! Заберет твой велик! – пискляво добавил Вовка, и они, хохоча, продолжили путь.

Ребята весь день провели на реке: купались, рыбачили и дурачились. Ближе к вечеру все уже захотели есть и решили отправиться по домам. Тим притащил домой пару крупных лещей, которых поймал Леха, почти не отрывавшийся от рыбалки все это время. На самом деле, он поймал целых четыре штуки, две из которых забрал себе. Он не стал жадничать, справедливо решив, что, раз удочка была не его, то Тим имеет все права на половину добычи. Парень закинул рыбу в раковину на кухне и отправился в свою комнату, чтобы переодеться.

– Ты еще кто такой? – хрипло пробасил пьяный амбал, вывалившийся из туалета, чуть не шибанув дверью мальчишке по лбу. Тим шарахнулся от него в сторону и скрылся за хлипкой дверью своей маленькой комнаты. Это была уже привычная картина: мама постоянно водила домой всякую шваль.

– Чего ты там опять притащил? – поддатая мама ввалилась в его комнату спустя пару минут. – Чистить сам будешь: надоел уже со своей рыбой.

Вместе с матерью в комнату ворвался противный запах дешевого алкоголя и сигарет.

– Почищу, если ты выпрешь из дома этого алкаша, – Тим натянул домашнюю футболку и повернулся к ней.

– Следи за языком! – взвизгнула слегка прокуренным голосом. Она была одета в засаленный домашний халат, на голове гнездо из сухих, подернутых ранней сединой волос. Маме было всего двадцать восемь лет.

– А ты следи за своими хахалями: проходу не дают, – пробубнил сын. – Опять пьяная, – он брезгливо поморщился.

– Сегодня праздник, – она попыталась оправдаться, почувствовав легкий укол из-за слов мальчика.

– Какой? День граненого стакана?

– Первое июня, День Защиты Детей! – с трудом ворочая языком, парировала она. Первым признаком опьянения мамы был именно заплетающийся язык. Тимофей горько ухмыльнулся, поняв всю нелепость этой фразы в данный момент.