Марина Бонд - Отщепенцы

Приблизился на расстояние вытянутой руки и окинул его придирчивым взглядом с головы до ног. В ответ получил прямой уверенный взгляд. Черт возьми, а малец совсем неплохо выглядит по сравнению с тем обритым чучелом, которого он помнил с лагеря. Подтянутый торс и смелый разворот плеч, что угадывался под черной курткой, указывали на то, что парень не рухлядь. Очертания крепких ног под черными джинсами говорили о том же. Длинные темные волосы собраны в простой хвост на затылке – это, конечно, на любителя. Инна встала сбоку и с некоторой тревогой поглядывала на них, улавливая малейшие признаки проступающей агрессии или наоборот зарождающейся дружбы.

– Беркутов, – сказал Ян, словно пробуя это слово на вкус, перекатывая на языке, сопоставляя с образом Инны.

– Захар, – кивнул он, представляясь, и протянул открытую ладонь для рукопожатия. Вот он – момент истины.

Ян с секунду изучал равного себе самца по внутренней искрометной силе, которую выдавал горящий взгляд его темных глаз и решал, отнести его к вражескому лагерю или все-таки смириться с его присутствием в жизни самого дорогого ему человека, а значит и в своей. С другой стороны, кто он такой, чтобы указывать Инне, как ей поступать и с кем якшаться? Его не было в ее жизни долгие годы заточения, когда она взрослела в интернате, и он не принимал никакого участия в ее воспитании, так что сейчас поздно лезть со своими советами.

– Ян, – ответил мужчина крепким рукопожатием.

– С возвращением! – произнес тот слова, некогда сказанные ему самому в схожей ситуации. Оба услышали, как Инна шумно выдохнула, словно до этого сдерживала дыхание. Ян перехватил ласковый взгляд парня, обращенный на нее:

– Котенок, подожди нас в машине, пока мы курим. – Помог ей сесть в фургон и обернулся к Ростовских. Угостил сигаретой, и они закурили.

О чем протекал их разговор Инна, как ни силилась, разобрать не смогла. Мужчины говорили на приглушенных тонах, видно чтобы зазря не волновать девушку. Спустя некоторое время они сели в машину: Захар за руль, а Ян на заднее сиденье рядом с сестрой. Инна, шестым чувством поняв, что самый напряженный этап – момент знакомства – пройден, расслабилась и всю дорогу радостно щебетала, сообщая брату обо всех изменениях, как в своей жизни, так и вообще.

Захар поглядывал на Ростовских в зеркало заднего вида и на себе ловил его задумчивые взгляды. Став свидетелем их до умиления сентиментальной встречи, он впервые в жизни искренне пожалел, что у него нет родной сестры, которая обожала бы его с не меньшим пылом. Впрочем, ему грех жаловаться на недостаток чувств со стороны девушки. Она полюбила его, прочно и сильно, непонятно за какие такие заслуги. И Буркутов любит ее так, что будет мир стелить к ее ногам. И если одно из условий ее безграничного счастья состоит в том, чтобы мужчины поладили – он сделает все от него зависящее.

Вечером, заехав в город, Ян попросил отвезти его в квартиру покойной бабушки, которая по наследству перешла к нему. На что Инна, не скрывая, растерялась:

– Как?.. Я думала в мою квартиру. Там я все подготовила для твоего приезда. А здесь… я даже не была здесь ни разу за все это время! – ужаснулась девушка, представив сколько пыли там скопилось, и это не говоря о большем.

– Не переживай, маленькая. Это не главное.

– Почему ты не хочешь остановиться у меня? Мы с Заком живем в доме, и ты можешь пользоваться квартирой, сколько хочешь!

– Нет, – ласково, но твердо ответил брат. – Не хочу никого смущать или ущемлять своим присутствием.

– Ерунда какая! – отмахнулась Инна.

– Для тебя – может быть, – тяжело глянул на нее, и она прикусила язык. Зак пока не вмешивался в их беседу, но понял сразу – если понадобится, он поддержит Ростовских, памятуя как сам прятался за городом в первые дни своего освобождения, свыкаясь с новой обстановкой и заново учась жить в обществе свободных людей.

– Даже не знаю… – вслух продолжая сокрушаться, сетовала Инна. – Давай хотя бы денек перекантуйся у меня, а я здесь приберусь и элементарно хоть какую-то еду тебе приготовлю. Право, Ян, если б я знала о твоем желании, не пинала бы балду столько времени, корча из себя несчастную жертву нападения. Я бы скорее пришла в себя и занялась делом. Я бы… – девушка смолкла, сообразив, что сболтнула лишнего.

Как вулкан перед извержением дрожит, вздувается и нагревается, так и сам воздух в салоне автомобиля, казалось, завибрировал от накаляющегося напряжения. Хмурый взгляд исподлобья холодных, серо-стальных глаз Ростовских сверлил Беркутова через зеркало заднего вида, насквозь прожигая тихой, пока еще только зарождающейся яростью. Того и гляди зеркало вот-вот треснет.