Наташа Гейден - 18+. Часть первая

Редактор Сергей Ким

Корректор Александра Репина

Дизaйн обложки Вера Филатова

© Наташа Гейден, 2021

ISBN 978-5-0053-3260-8 (т. 1)

ISBN 978-5-0053-3261-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы все торгуем собой всерьез. Каждый из нас. Просто один продает тело, другой время, третий труд, четвертый свою душу. И что страшнее – физическая или духовная проституция – это отдельный вопрос.

Каждый вправе выбирать и строить свою судьбу сам. Почему общество осуждает проституток? По сути, мы все проститутки. В семье, с друзьями, с детьми и на работе. Но ведь это жизнь, скажете вы. Так надо. В этом нет грязи. А кто определяет эту самую шкалу «грязи»? У каждого свои устои, возможности и цели. Смысл осуждать проститутку, если это единственное, что она может делать для выживания? Жизнь не всем преподносит подарки, а в основном тыкает мордой в говно и «смотрит» с упоением, как ты выбираешься из этого самого говна. Жизнь – это борьба. Борьба за существование, хлеб и воду, деньги, а для кого-то и за место под солнцем.

Этот вечер я не забуду никогда. Много секса, наркотиков и выпивки. Травки и шампанского в джакузи. И оргии. Мы принимали афродизиаки и трахались напропалую. Все вместе, девочки с девочками, мужчины менялись и пробовали каждую. Я лизала розовую вагину чернокожей красавицы Марики, пока Шакира неистово имитировала проникновение члена пальцами в мою вагину. Я облизывала пенисы по очереди у троих мужиков, а двое ублажали меня двойным проникновением. Мы сосали их стоящие члены, усыпанные наркотой, а мужчины слизывали шампанское «Кристалл» с наших влажных вагин. Я танцевала стриптиз и трахалась с Шакирой – мы устроили лесби-шоу. Последнее, что я помню, это расслабляющая нега в джакузи с девчонками, косяк по кругу и нежные поцелуи…

Конец мая. Как сейчас помню, иду я из училища к своей старой пятиэтажке, а из окна нашей квартиры со второго этажа вываливается тело. Тело моей мамы. Да не просто вываливается, а с оплеухами и жуткой матерной бранью вдогонку от пьяного отчима. Первая мысль была о младшем брате Коленьке, который должен был быть в это время дома. Что с ним? Забился ли он в шкаф, залез под стол или, того хуже, пострадал от руки отчима? Наверняка он был жутко напуган и ждал меня, чтобы я пришла и спасла его. Но Коленька не плачет. Он храбрый и сильный мальчик. Этот эпизод навсегда останется в моей памяти. Ведь именно тогда я решила бежать. Этот вечер я помню как в тумане. Полиция, скорая помощь, тетя Глаша – мамина сестра – и бессонная ночь с братом в обнимку на твердой кушетке под вонючим одеялом в тетиной квартире. В моем городе вообще все воняло: люди, улицы, магазины – были пропитаны запахом перегара, нищеты и смерти. Всю ночь я думала о том, как заберу Колю и мы уедем. План был прост: вернуться в квартиру, забрать документы, кое-какие вещи и занять у кого-то денег. От Подольска до Москвы каких-то семьдесят километров. Там мы снимем общагу. Я устроюсь на какую-нибудь работу. Про опекунство вообще не подумала – брата надо было просто спасать. И себя тоже. Глядя на мир через призму телевизора, я думала, что живу на другой планете. Я тоже хотела красиво одеваться, иметь идеальное тело и лицо, ходить в дорогие рестораны и отдыхать на Лазурном берегу. А Коля должен ходить в хорошую школу без малолетних отморозков и наркоманов. «Все будет!» – тогда решила я. И уже видела себя в роскошном особняке в дорогих украшениях и на шикарной машине. А брат рядом, он со мной, в безопасности.

С рассветом мы должны были быстро сбегать домой и собрать пожитки. От слова «дом» меня выворачивало. Наша квартира была больше похожа на притон для алкашей. На кухне пара разваливающихся стульев, стол, застеленный газетой, сгоревшая кухонная утварь, всегда гора грязной посуды. На балконе какой-то хлам и натянутая веревка для вещей, которой редко пользовались, потому что мама почти никогда не стирала. Свои и Колины вещи я сушила в нашей комнатушке, в которой старалась всегда поддерживать чистоту и порядок. У нас были даже стол и небольшой шкаф. Спали мы на полу, на матрасе. В комнате мамы и отчима были диван-развалюшка, пыльный и выцветший ковер на стене и советская разваливающаяся стенка, на которой стояли фотографии в ряд: я и Коля, молодая и счастливая мама, папа… Его не стало, когда мне было четыре года – Коля тогда только родился. Папа служил в ВМФ и погиб во время шторма, тела так и не нашли.