Таня Винк - Прости за любовь

Все бы показалось невинной шуткой, если бы не срывы беременностей на двадцать четвертой неделе – ведь мама, после того как увезла Настю, сказала, что у той двадцать четвертая неделя беременности. Больше они об этом с мамой не говорили, даже после срывов.

– А люди не верят в возмездие… – горько усмехнулась Лена, глядя в небо.

Теперь уже ничего нельзя изменить, и вообще – она так устала бороться. Она всю жизнь боролась за любовь – и к чему это привело?

Она поднялась на ноги, собрала покалеченные кусты и отнесла в сарай.

«С таким грузом ехать по городу нельзя, – подумал Дима, – могут остановить, обыскать». Да мало ли на что есть риск нарваться в первый день нового года, когда практически каждого водителя можно оштрафовать за вождение в нетрезвом виде.

Он повернул за угол, остановился и взял телефон.

– Илья, мне срочно нужна твоя помощь.

– Что случилось?

– По телефону не могу.

– Где ты?

– Недалеко от дома.

– Хорошо, я выезжаю.

Дима видел, как Лена проехала мимо. Она уже звонила ему несколько раз, но он отклонил вызовы. Она прислала эсэмэску: «Позвони», – но он не ответил. Он будто существовал вне реальности и вне времени, все его чувства притупились, и ему нужно было только одно – как можно скорее узнать, чьи останки лежат в мешках.

Может, это боксер?

Он о многом успел подумать, пока дождался звонка Ильи.

– Я на Новгородской. Ты где?

– Сворачивай к моему дому, я стою на первом перекрестке.

– Что случилось? – спросил Илья, выйдя из машины.

Дима открыл багажник.

– В этом мешке останки.

– Останки? Чьи? – деловито осведомился Илья.

– Не знаю, могу только догадываться. Возможно, боксера, возможно, женщины и ребенка, точнее, плода. Не знаю. Если бы череп был…

– А что, черепа нет?

– Нет, – сказал Дима и похолодел. – И кости все раздроблены. Это неудивительно, там, где я нашел это, все время лопатой орудовали.

– А где ты нашел?

– Пока не спрашивай…

– Хорошо. И какая помощь тебе нужна?

– Сделай экспертизу.

Илья задумчиво почесал небритый подбородок.

– Я знаю, экспертизу проводят только по решению суда, – сказал Дима, – но очень прошу тебя помочь. Это важно для меня.

– Хорошо, я выполню твою просьбу. – Он вопросительно посмотрел на Диму. – Если это человеческие останки, кто эта женщина?

Так уж повелось, что о женщинах Дима и Илья никогда не говорили.

– Она… она… – В горле высохло, и Дима закашлялся. – Я любил ее, я… люблю ее.

– А плод?

– Возможно, это мой ребенок.

– Ну и дела! – Илья почесал тщательно выбритый подбородок. – Значит так, завтра утром мы вместе поедем к одному хорошему человеку. Мне понадобятся клетки эпителия с внутренней поверхности твоей щеки. Пожалуйста, не завтракай.

– А можно сначала определить, кто это, а потом уже со мной сравнивать?

– Хорошо, давай так и сделаем.

– Сколько времени уйдет на экспертизу?

– Ну, если очень попросить, то три-четыре дня. А Лена в курсе?

Дима кивнул.

– М-да… – Он снова почесал подбородок. – Тогда возвращайся домой и жди меня. Я сейчас съезжу в офис и возьму необходимые документы на случай, если остановят, и приеду к тебе.

Дима закрыл ворота, несколько минут постоял возле клумбы – розовых кустов возле нее уже не было – и пошел в дом. Он лежал на диване и смотрел в потолок. Он думал о Лене, о том, что она обманула его тогда, в Одессе, сказав, что беременна. Что она всю жизнь опутывала его своей любовью, как веревками, и с каждым годом дышать становилось все труднее.

Где же та граница, за которой любовь превращается в невыносимую муку для обоих? И почему оба терпят, хотя она становится все невыносимее?

Потому что миром правит любовь, какая бы она ни была – светлая, добрая, слепая или жестокая. Она всегда выше всего, она сильнее любого чувства, она способна на изощренное коварство, только бы выжить. И если кто-то скажет, что любовь легко превращается в ненависть, не верьте ему. Это не ненависть, это любовь, но оскорбленная и защищающаяся.

Снова позвонила Лена. Он ответил.

– Ты где?

– На Шатиловке.

– Ты поел?

– Нет.

– Что собираешься делать?

– Ничего.

– Тогда приезжай домой – или я к тебе приеду.

– Не надо, я хочу побыть один.

– Но ты не ел, я приеду и…

– Нет, не приезжай, я хочу побыть один.

Илья вернулся через час и забрал мешок.

– Ты ближайшие дни будешь в Харькове? – спросил он.

Дима кивнул.

– Тогда жди моего звонка.