Алла Холод - Девочка из провинции (СИ)

Одуряюще пахло цветами и соснами, и на кладбище Кате стало казаться, что все вокруг – только декорация. Идет спектакль, в котором кто-то умер, какой-то положительный герой, а артисты массовки изображают скорбь по ушедшему. А они с Димочкой всего лишь смотрят этот спектакль. Скоро он кончится. И они поедут вместе со всеми в арендованный зал для поминовения, вместе со всеми поедят кутью и пирожки, выпьют по паре рюмок водки за упокой души, и занавес опустится. А дальше начнется жизнь. Их с Димочкой жизнь, в которой больше не будет места страданию, не будет нужды в принесении жертв. Пройдет время, и все плохое забудется, останется только их любовь, ради которой пришлось столько всего натворить.

– Ты успокоилась хоть чуть-чуть? – спросил Димочка, накрывая своей ладонью Катину ладонь. – Держалась ты хорошо, я все время боялся, что что-нибудь случится, но ты молодец.

– Это потому что ты был рядом, – ответила Катя, – если бы не ты, не знаю, что со мной было бы.

От этих слов Димочка как будто преобразился. Он сам почувствовал, что вдруг стал взрослым, ответственным за другого человека. Это было открытие. Оказывается, чувствовать ответственность, видеть глаза, устремленные на тебя с такой надеждой и благодарностью, волнующее чувство. Наверное, пик этого волнующего чувства испытывают молодые отцы, впервые берущие на руки своего ребенка.

В купе Катя и Димочка были одни, их соседи, двое мужчин средних лет, ушли в вагон-ресторан. В темном купе они не отрывали глаз друг от друга. Стук колес убаюкивал, за окном мелькали не различимые во мраке пейзажи. В этот момент Кате показалось, что Димочка именно сейчас и здесь принимает самое важное решение. Впервые она не чувствовала расстояния между ними, они были одни во всем мире. Они были едины.

«Может, все-таки оно того стоило», – подумала Катя, не отрывая взгляда от влажно блестевших глаз напротив.

Лидия Ивановна Терещенко возвращалась домой, встревоженная не на шутку. Еще неделю назад она сообщила сыну время прибытия поезда из Кисловодска и номер вагона, но выйдя на перрон, никого не обнаружила.

Она звонила Антону и позавчера, и вчера, телефон его был отключен, но Лидия Ивановна не придала этому обстоятельству большого значения. Ее сын мог надолго зависнуть в компании или в клубе. Правда, Антон, увидев пропущенный звонок, всегда перезванивал матери, никогда не заставлял ее волноваться. Но сейчас не перезвонил. Лидии Ивановне сыновняя невнимательность была неприятна и даже обидна, но она предпочитала не делать из мухи слона без крайней нужды. Дело молодое, мало ли где он? Может, за город уехал куда-то, где связь плохая. Главное, время встречи и номер вагона он знает. А если знает, то где он, спрашивается? Не встретить мать из санатория – это по правилам их семейных взаимоотношений было чем-то запредельным.

Лидия Ивановна уезжала надолго, на месяц, вещей, соответственно, у нее было много. Хорошо, что попутчик, приятный пожилой мужчина, помог вынести вещи из вагона, но дальше-то что?

– Лидия Ивановна, я вижу, вас не встречают, – обратился к ней тот самый приятный попутчик. – Могу я быть чем-то полезен? Меня встречает зять, давайте, мы подбросим вас до дома. Где вы живете?

Его встречает зять! У Лидии Ивановны от досады даже слезы выступили на глазах: а ее родной сын почему-то не встречает. Она постаралась не показать свое расстройство столь учтивому человеку, вновь пришедшему на выручку, но обременять кого-то ей не хотелось. Тем более зять уже стоял с сумками за спиной тестя, и по нетерпеливому выражению его лица было видно, что он не в восторге от перспективы возиться с посторонней теткой, тратить на нее время.

– Большое спасибо, но не надо, – ответила Лидия Ивановна, – сын просто опаздывает. Я его подожду.

– Вы уверены?

– Да, конечно, я его подожду, всего вам доброго, – закончила разговор Лидия Ивановна.

Она действительно некоторое время постояла на перроне, вглядываясь в толпу встречающих и приезжающих. Вскоре толпа поредела, а затем перрон опустел совсем. Антона не было. Лидия Ивановна нашла носильщика, и он погрузил ее вещи на тележку. Ей поднимать тяжести было категорически нельзя. На вокзале пришлось взять такси.

Чем ближе Лидия Ивановна подъезжала к дому, тем сильнее ее охватывало волнение. Телефон Антона был по-прежнему выключен. Что же могло произойти? За небольшую доплату таксист поднял ее вещи на этаж, и Лидия Ивановна вошла в квартиру.

Было видно, что сын к ее приезду не готовился. Лидия Ивановна Терещенко ездила в Кисловодск регулярно и знала, что в ее отсутствие Антон, наверняка, и курит в квартире, и посуду за собой моет через раз, и топчется в обуви, и кровать вряд ли убирает. Но к ее приезду он всегда тщательнейшим образом все проветривал, убирал из кухни следы дружеских вечеринок и даже мыл пол.