Ольга Чилина - Маяк

– Пожалуй, такой вариант мне нравится больше мафиозных разборок, – Лия снова уткнулась подбородком в кисти рук и мечтательно уставилась на ёлочку, – так трогательно…

– Да ну? – не поверил её собеседник, – по-моему, ты – любительница детективов и острых ощущений. Может, ещё поупражняешься в дедукции?

Девушка встрепенулась и охотно обратила свой взор на оставшихся постояльцев. И до конца ужина Джон успел выслушать десяток всевозможных версий о роде занятий, намерениях и мыслях в головах людей за соседними столиками. Он-то прекрасно знал, может, не всё, но многое об этих людях. Что-то слышал из обрывков разговоров, додумал из манеры их поведения, отношений друг с другом, телодвижений. И всё же в данный момент окружающие интересовали его меньше всего. Все его мысли занимала эта девочка, неудержимая фантазия которой не знала границ. С криминалистики она перескочила на историю, потом – литературу. Фэнтези, похоже, было её любимым направлением, чему Джон нисколько не удивился. Удивлялся он иному: сколько тем за раз можно обсудить с одним человеком! Пусть неглубоко, но ведь увлекательность беседы от этого не теряется.

– Вещь о человеке может рассказать гораздо больше, чем человек о вещи, – закончила Лия свою очередную мысль.

К этому времени уже все покончили с ужином, и у них на столе приятно дымился в чашках чай.

– Вещи весьма конкретно определяют человека.

– Вот как? – в голосе британца звучал неподдельный интерес, – например?

Лия задумалась.

– Например, дома… они характеризуют нас. У нас в Канаде, в отличие от Европы, можно встретить целые улицы одинаковых домов, красивых и до ужаса скучных. Если бы не номера, как бы их люди отличали? Со временем человек, живущий в доме, начинает его менять. Цветочки посадит необычные, статуэтку поставит, колокольчики повесит. По дому сразу видно, живёт в нём человек творческий или с отсутствием воображения. Напротив нас поселился художник. Он каждую весну на кирпичной кладке дома птичек рисует акварелью до первого дождя. Другой на крыше черепицей выложил эмблему любимой хоккейной команды. Соседи с ним разговаривать перестали, считая, что этой эмблемой он понизил стоимость их собственности. А сколько всего палисадник может рассказать о хозяине дома!

– А в твоём доме что особенного?

Лия прикрыла глаза, чтобы мысленно увидеть дом, в котором выросла. Он – как и многие другие дома на их улице, и всё же не такой…

– Наверное, крыльцо… У мамы было хобби – она со всех своих поездок на природу привозила камни. Не маленькие камешки на память, а огромные булыжники. Папа каждый раз поражался, как она умудрялась засовывать их в багажник машины. Не знаю, зачем они ей были нужны. Мама сваливала их в палисаднике, пока в один прекрасный день папе не надоело добираться до дома по груде камней. Выбросить камни он не посмел. Вместо этого снёс наше крыльцо и камнями выложил новое, скрепив их цементом. А так как строитель из папы никудышный, крыльцо получилось весьма оригинальным. На каблуках по нему не подняться, да и вообще без практики падение гарантировано. Особенно страдают почтальоны, зато с рекламой не суются, – весело закончила она.

– Жаль, нельзя посмотреть на ваше крыльцо.

– Легко.

– У тебя есть фотография?

– Лучше!

Лия, сорвавшись с места, скрылась в холле. Вскоре она вернулась, неся в руках блокнот и небольшую палетку с акварельными красками.

– Будешь рисовать по памяти? – оживился Джон.

– Единственное, на что я не могу пожаловаться, это на память, – кивнула она.

Её рука заскользила карандашом по бумаге, легко набрасывая контуры родного дома. Его она, наверное, смогла бы нарисовать даже с закрытыми глазами. Затем, макнув кисточку в чай, она щедро залила им рисунок. Выбор красок был небогат, но девушка искусно смешивала базовые скучные цвета, получая новые, необыкновенные. Работала она быстро и умело. Краска переливалась, смешиваясь в растекающемся по бумаге чае. Чай придавал рисунку необычайный эффект. Через пятнадцать минут работы девушка вырвала листок из блокнота, быстро высушила его у камина и протянула Джону. Тот был явно впечатлён её работой.

– Ты – профессиональный художник?

– Только учусь на него.

– Неужели ошибся… гм-м… – чуть слышно пробормотал он.

Девушка вопросительно вскинула глаза.

– В чём ошибся?

– Я подумал иное… Что ты – парфюмер или как-то с этим связана.

Лия изумлённо вытаращилась на него. Уже два года ей удавалось успешно скрывать от отца своё безобидное хобби, в последнее время превратившееся в серьёзное увлечение. А этот незнакомец увидел то, о чём близкие ей люди даже не догадывались.