Трейси Вульфф - Испытай меня страстью (ЛП)

Я чувствую, как пульс снова подскакивает, дыхание становится ещё более сумбурным, и на секунду, всего на секунду, я хочу сказать: чёрт с ним, и сбежать. К чёрту разговоры о смелости, к чёрту нижнее бельё, которое прямо сейчас скомкано и брошено на пол, к чёрту его и себя, и вместо этого всего просто взять и добежать до двери офиса.

Я не сделаю этого. Я не могу.

Потому что в действительности, слишком поздно. Мне слишком поздно бежать, слишком поздно пытаться скрыться. Я, может, и немного знаю об этом образе жизни, об этих заскоках, но этого достаточно. Моё тело уже полностью находится в его власти, каждая капля крови нуждается в нём. Моя кожа горит от его прикосновений. И моё естество, моя киска болит от ощущения пустоты и от желания быть наполненной им.

Нет, бежать не вариант, по многим, многим причинам.

И вот, идея о свободе отброшена, потому что он прямо здесь, передо мной, а его большое тело практически вибрирует от злости. Или желания. Я ещё не знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить разницу.

– Так вот, как это будет, не так ли? – мягко спрашивает он.

– Я не очень хороша в выполнении приказов, – говорю я ему, изо всех сил стараясь игнорировать тот факт, что у меня во рту вдруг стало сухо, как в пустыне.

– Не припомню, что отдавал приказы, – он поднимает руку к моему лицу, и я инстинктивно дергаюсь в сторону. Он замирает на середине, смотря более настороженно, внимательно.

Проклятье. Всё так легко, что я злюсь на саму себя. Я оставила всё это позади давным-давно, и не хочу туда возвращаться. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Независимо от того, сколько удовольствия может доставить мне Себастьян. Впервые с самого начала, мне всерьёз хочется уйти и никогда не возвращаться.

– Я так же не очень хорошо отношусь к наказаниям, – говорю я ему, вынуждая себя выглядеть более дерзкой и беззаботной, когда всё, что мне действительно хочется сделать, это свернуться в клубок и зализать раны, о существовании которых, я даже не подозревала.

В течение долгих секунд Себастьян наблюдает за мной, его взгляд практически гипнотизирует, когда бродит по моему лицу, моему телу. Как мне кажется, выискивая подсказки, объясняющие моё странное поведение. Но их нет на моём теле, на мне больше нет следов мужчины, и никогда не будет снова. Нет, разгадка, которую он ищет похоронена так глубоко внутри меня, что никто никогда не получит шанса увидеть её снова.

Мне всё ещё стыдно, что я потеряла контроль и просто не смогла этого скрыть. Я жду сочувствия, или ещё хуже, намного хуже – восторга, но Себастьян не проявляет его. Вместо этого, он смотрит на меня с уверенностью, которая противоречит моему волнению.

– Тогда хорошо, что я не собираюсь наказывать тебя, не так ли?

Он снова протягивает руку, теперь уже медленнее, и на этот раз я не отстраняюсь. Отчасти потому, что знаю, что он не собирается меня бить. И отчасти потому, что хочу посмотреть, что он собирается сделать.

Он обхватывает мою щеку своей большой мозолистой рукой, поглаживая большим пальцем по линии челюсти. По моим губам. На секунду, всего на секунду я задумываюсь, почему такой бизнесмен, возится с "синим воротничком" ( прим. пер.: синий воротничок – это представитель рабочего класса, чаще всего который использует физическую силу для выполнения работ, с почасовой оплатой труда ), но даже эта мысль исчезает в странной апатии, которая начинает меня охватывать.

Я не знаю, что это, не понимаю, почему у моего зрения расплывается фокус и размываются края. Не понимаю, почему так сильно жажду, как ничто другое – прикосновения Себастьяна. Его рот. Ощущение его тела прижатого к моему.

И вот, он прижимает большой палец к моему подбородку, заставляя его опуститься вниз и открыть для него рот. Только для него.

– Контроль – не означает наказание, Ария, – говорит он так тихо, что я не уверена, что не ослышалась. – Это не соревнование, чтобы выяснить у кого больше член.

Подушечка большого пальца проскальзывает мне в рот, прежде чем я успеваю ответить, нежно поглаживая кончик языка. Я думаю о том, чтобы укусить, или, по крайней мере, отвернуться.

Ничего я не делаю.

– Особенно в этом случае, – продолжает он. – Потому что мне кажется, довольно очевидным то, что только один из нас может принять участие в подобных соревнованиях.

Он проталкивается глубже мне в рот, массируя его так, что теперь поглаживает заднюю стенку горла подушечкой большого пальца. Медленно, аккуратно, тщательно.