Трейси Вульфф: Испытай меня страстью (ЛП)

Воздерживаясь от того, чтобы проклясть свою невнимательность, я поглаживаю рукой мягкий изгиб её задницы, прежде чем поднимаюсь на ноги. Оставляя Арию там, где она находится, я спокойно подхожу к столу, набираю двухзначный номера на телефоне внутренней связи. Когда Линда отвечает, я рявкаю:

– Позвони Дэвиду внизу. Скажи ему, что Ария заполняет некоторые документы, касающиеся произошедшего два дня назад. Она спустится вниз, когда закончит.

Когда я оборачиваюсь, она смотрит на меня своими волшебными, тёмными глазами, немного затуманенным и расфокусированным взглядом. Я могу сказать, что Ария пытается очнуться, пытается начать думать. К чёрту всё это.

Я заставляю себя произнести холодно, хоть и далек от этого чувства, когда спрашиваю:

– Разве я сказал тебе, что ты можешь повернуться?

Ария

Я цепенею от слов Себастьяна.

От его тона.

От взгляда его глаз.

Его глаза .

Когда мне было пятнадцать, я купила в новогодней лавке малахитовый камушек на удачу, который до сих пор храню в своей тумбочке. Я держала этот камень в руке миллионы раз, и, волнуясь, сжимала между указательным и большим пальцами так часто, что фактически сделала его гладким с одной стороны. Однако, за все эти годы, каждый раз, когда я брала его, изучала и загадывала желание, то так и не увидела ещё где-то подобного таинственного цвета.

До сих пор. Глаза Себастьяна имеют точно такой же цвет, как этот камень – необычные, серовато-зелёные, с кольцами оттенка тёмного леса вокруг зрачка и внешнего края радужки. Они захватывающие, завораживающие. Чертовски возбуждающие. И посмотреть в них, прямо сейчас, в два раза тяжелее, чем на любой малахит.

Это удивительное открытие резко выдёргивает меня из странного ощущения головокружения, в котором я прибываю. Моё тело мучительно колотит крупной дрожью, и это отбирает каждую унцию моих сил, с которой я должна сопротивляться ему. Чтобы отрицать то притяжение, ту силу, которая я знаю, является чем-то большим, чем просто секс. Большим, чем оргазм.

Я не знаю, как ко всему относиться, но знаю, что если выберу этот путь, то, чёрт возьми, вернусь к тому, от чего бегу. Потому что, если честно, я не уверена, что думаю по этому поводу.

Я имею в виду, что прожив почти всю жизнь в Лас-Вегасе, мне не привыкать к заскокам. БДСМ, игры с дыханием, вуайеризм, безлимитные игры. Я слышала о них всё. Но я знала, что они будут находиться далеко от меня. И пока я, чёрт возьми, просто наслаждалась тем, что Себастьян сделал со мной... я не думаю, что когда-либо в жизни так быстро достигала разрядки... не означает, что я готова пойти дальше.

Не говоря о том, что меня заводит то, как он смотрит на меня. Делая меня влажной снова и снова, пока мои колени продолжают дрожать от оргазма, который Себастьян подарил мне просто так.

Я не понимаю, что должна чувствовать по этому поводу. Обычно, меня не так просто... затащить в постель, бессмысленно трахнуть и с легкостью заставить дрожать после этого.

Хуже всего, Себастьян знает, как я всё ещё неуверенна. Я могу сказать это по тому, как он ведёт себя: тело напряжено, зубы стиснуты, руки сжаты в кулаки с обеих сторон. И он всё ещё на расстоянии половины комнаты, смотрит на меня, вместо того чтобы подойти ко мне и трахнуть. Или что там он планирует со мной сделать.

Это не значит, что он не хочет меня. Я не тщеславна, но и не наивна, мне известно, когда парень хочет сделать со мной целый ряд неприличных вещей. Нет, Себастьян Кейн определенно хочет меня. Но он также уверен, что я слабая. Хрупкая. От осознания этого у меня трясутся коленки и сводит спину, хотя пару минут назад я клялась, что больше не буду об этом переживать. Но жалость сводит меня с ума как ничто другое.

Я всё ещё стою лицом к окну, будто это самая умная вещь, которую можно сделать, но это трусость. И я – трусиха, никто. Да, девочка – никто. Не больше.

Именно поэтому я совершенно сознательно наклоняю подбородок и прищуриваюсь, перед тем как взглянуть на него. И очень, очень обдуманно поворачиваюсь, прижимаясь спиной к оконному стеклу, чтобы столкнуться с ним лоб в лоб.

Я не уверена, как он отреагирует, но думаю, что Себастьян заметит моё явное неповиновение. Единственное, чего я не ожидаю, так это приподнятой брови. И мрачно-злобной усмешки. Чувственная напряжённость, которая и так становится ещё более плотной между нами, витает в воздухе, которым мы дышим.

А потом он крадётся ко мне. Я чувствую себя нелепо от подобранного слова, ведь Кейн – человек, а не ягуар, но пока у меня нет других вариантов, которые я могу использовать, чтобы объяснить, как Себастьян выглядит, когда пересекает комнату. Его гладкие, мощные мускулы движутся со скрытой силой, что как-то умудряется выглядеть одновременно красиво и хищно.