Оливия Трейси - Ласковый огонь

Сильвия проснулась от голоса стюардессы, с дежурным обаянием объявившей о посадке и необходимости пристегнуть ремни. Самолет Берлин — Сидней прибыл наконец в пункт назначения. Она с наслаждением подумала о том, что совсем скоро можно будет пройтись, дать работу ногам, буквально онемевшим от столь длительного перелета. Еще никогда она не совершала такого грандиозного путешествия и поэтому не знала, что вынужденная неподвижность может быть настолько мучительной. Ей, обожавшей танцы, пешие прогулки и плавание, просидеть в этом дурацком кресле столько часов подряд!

Достав из сумочки маленькое овальное зеркало, Сильвия бросила быстрый взгляд на свое отражение. В целом то, что она увидела, вполне ее удовлетворило. Ясный взгляд широко распахнутых зеленовато-серых глаз в обрамлении угольно-черных, густых ресниц, небольшой, слегка вздернутый нос, изящный рисунок высоких скул, четко очерченный упрямый подбородок… Недавний сон не оставил отпечатка на этом нежном, отражавшем малейшее движение души и смену настроений лице. Разве что румянец на щеках разгорелся чуть ярче обычного. Впрочем, это могло быть от волнения, вполне объяснимого для девушки двадцати двух лет, оказавшейся впервые в незнакомой стране и так далеко от дома.

Стюардесса, стройная брюнетка лет двадцати пяти, продолжала любезно вешать о том, что за бортом плюс тридцать пять по Цельсию, и советовала пассажирам спрятать теплые вещи подальше за ненадобностью.

Сильвия припудривала лицо, когда мягкий толчок подсказал ей, что шасси самолета встретилось со взлетно-посадочной полосой. Рука со спонжиком, производившая мелкие реставрационные работы по ликвидации нежелательного блеска в области носа, скользнула вверх, оставив белый след на ее темных шелковистых волосах.

А вот вам и легкая преждевременная седина, усмехнулась про себя Сильвия и изящным щелчком пальцев стряхнула след пудры с челки.

К счастью, яркая внешность позволяла ей почти не пользоваться декоративной косметикой. Спасибо генам, которыми она обязана своим родителям. Алебастровая кожа и светлые глаза достались ей от матери-немки. Роскошными ресницами и волосами цвета воронова крыла наградил дочку отец-турок. Кстати, глаза Сильвии обладали удивительным свойством менять цвет в зависимости от обстановки, освещения и даже настроения. Они могли казаться голубыми под открытым небом в ясную погоду. Становились зеленоватыми, как сейчас, в помещении. Превращались в графитово-серые, если у Сильвии было скверно на душе.

К самолету подали трап, и стюардесса с милой улыбкой начала руководить высадкой пассажиров.

Сильвия едва заметным движением сбросила с плеч тонкую кофточку из розовой шерсти и, ловко сложив ее, спрятала в свою белую кожаную сумку, казавшуюся совсем небольшой, но на деле весьма вместительную. Теперь на ней была лишь белая облегающая футболка и джинсы. Наряд самый простой, но выгодно подчеркивавший все достоинства фигуры — высокую грудь совершенной формы, плавный переход от тонкой талии к округлым точеным бедрам, длинные стройные ноги.

— Боже, какая жара! — воскликнула она, ступив на раскаленный солнцем асфальт.

— А чего вы хотели? — отозвалась на родном немецком спустившаяся с трапа пожилая дама в белой панаме. — Середина декабря здесь разгар лета. В Австралии, знаете ли, все наоборот.

Хорошо еще, что в автобусе, который повез пассажиров к зданию аэропорта, работал кондиционер.

Дама в панаме приземлилась в кресло рядом с Сильвией, продолжая без умолку болтать.

— Деточка, вы сами из Берлина?

Сильвия утвердительно кивнула, пояснив, что впервые приехала в Австралию и от этого немного растеряна.

— О, вам нечего бояться. — Дама округлила небесно-голубые глаза, смотревшиеся несколько чужеродно на ее круглом и полноватом лице, покрытом мелкими морщинками. — Я тоже из Берлина и уже третий раз прилетаю сюда в гости к племяннику. Это дивный край, скажу и вам. Природа совсем не похожа на европейскую — такое буйство красок и растений… А население Австралии очень малочисленно в сравнении с размерами материка. И преступность здесь крайне низкая. Так что вы можете быть совершенно спокойны относительно вашей безопасности. Вот жара — это действительно стихийное бедствие. Особенно для людей чувствительных, вроде меня. Одна надежда на кондиционеры. В доме моего племянника прекрасные кондиционеры. Знаете, у меня замечательный племянник, я, можно сказать, вырастила его, так как моя сестра Габи умерла, когда мальчику было всего тринадцать лет. Кстати, меня зовут Анна. А вас?