Дори Брим: Повесть о смерти

Даше и Соне, которые впервые услышали первые главы этой истории в половину пятого утра. Вике, которая прочитала это первой. Арине, которая вытерпела мое занудство и всем, кто верил в меня даже тогда, когда я сама в себя не верила .

т

Эта история про звезды, которые пообещали освещать путь даже тогда, когда тьма проникает в сердце.

Я любила гулять между одиноко стоящими домами с серыми фасадами, струившимися будто со свинцового неба на разбитый асфальт.

Хотя, о чем это я, я и сейчас люблю.

Сегодня ветрено, но я в зимнем пальто выхожу на знакомое крыльцо, и улыбаюсь. Да, живя в сером замкнутом мире под названием "хрущевки", я еще умею улыбаться.

Осень уже кончилась, а зима неуверенно топталась у порога, заинтересованно поглядывая по сторонам.

Одним словом – декабрь.

Топталась она, кстати, так же неуверенно, как и я сейчас посередине дороги, по которой из-за пресловутых колдобин, машины не ездили.

Подвеска дороже.

Я долго сомневаюсь, но всё же посильнее кутаюсь в шарф и делаю шаг.

Делаю шаг в эту историю.

Сейчас я расскажу вам о том, как шершавые дверцы подъездов и деревянные рамы окон стали мне родными.

Расскажу вам о том, как сумела полюбить, возненавидеть и спасти чью-то жизнь.

Надеюсь не напрасно.

Глава 1.

Вы когда-нибудь задумывались, сколько людей живет в вашем доме? Считали, сколько людей здороваются с вами, когда вы идете выбрасывать мусор? Думали, что существует не только ваша жизнь, но и многие другие? Признаюсь вам, я и представить не могла, что в этом дворе живет кто-то кроме меня.

Да, вот так банально.

Я каждый день смотрела им в глаза, видела их морщины, родинки, улыбки, и никогда не думала, что у них тоже есть жизнь. И коль уж я не знала об их существовании, судить о их жизни я тоже не могла.

– Неважно! – услышала я крик рядом с своим подъездом, и подошла немного ближе, затаив дыхание, хотя, разумеется, меня никто не мог услышать. Кричала женщина, голос был громкий, и кажется вот–вот норовил сорваться на визг.

Она была зла, это чувствовалось.

Я подняла взгляд, немного вытянув шею из-под шарфа. На втором этаже горел свет, а занавески закрывали двоих, кажется, ругающихся женщину и мужчину.

– Ты снова переписываешься с ним, да? – донесся грубый голос мужчины.

– Тебя не должно это касаться! – теперь уже завизжала женщина.

Я наблюдала эту сцену молча и по колыханию штор поняла, что идет борьба. Возможно, он пытался заткнуть ей рот поцелуем, а возможно, пытался вырвать из хрупких ладоней телефон.

– Отдай сюда! – мужчина снова повысил голос и шторы благосклонно перестали шевелиться, кажется, целью всё-таки был телефон. Мои мысли начали двигаться в правильном направлении.

Он подозревал ее в измене. Не в первый раз, между прочем.

Я опустила глаза и поймала цепким взглядом лавочку рядом с подъездом. Странно, но раньше, я бы прошла мимо нее и даже бы не заметила. Медленно опустившись на деревянную жердочку, именуемую лавкой, я стала слушать дальше, но звуки куда-то подевались.

Растворились в морозном воздухе.

Но мысль об измене не покидала меня.

Вы когда-нибудь задумывались, что это такое? Что это за страшное слово «измена»? И почему все так боятся произносить второе имя второсортной любви?

Я не знала, что такое измена, то есть не чувствовала это на себе, но это слово всегда было на слуху в современном обществе.

С какого момента измена становится изменой?

С того момента, как любимые глаза искренне улыбаются встречному парню, или, когда любимые губы целуют кого-то другого?

Или может измена становится изменой, когда у вас случается первая половая связь.

Или вовсе это не измена, если ты поддался страсти всего раз и тебе даже не понравилось.

Или может понравилось, но никто об этом не узнает?

Но одно из самых худших чувств на свете, это знание того, чего не знают другие.

Тебя ненадолго хватит на этот секрет, рано или поздно, ты расскажешь об этом другу или своему любимому человеку.

Или не расскажешь.

Выбор – индивидуален.

Совесть – не для всех.

Мои размышления прервал звук открывающейся домофонной двери и всхлипывания. Я посмотрела в окно на втором этаже.

Света не было.

Но и женщины тоже не было в квартире, ведь она стояла здесь, рядом со мной. Я съежилась, боясь быть пойманной и ощущая некоторый стыд за то, что стала свидетелем этой ссоры.