Матильда Старр - Обаятельный гад

Во-первых, представляю, как встретили бы меня дома! Носить почетное клеймо неудачницы пришлось бы до конца моих дней.

А во-вторых, у меня была назначена встреча с Элис! А это такое мероприятие, которое никак нельзя отменить без риска для здоровья.

С Элис мы подружились еще в начальной школе. Даже не знаю почему. Мы были такими разными: она – компанейская, энергичная, безумно артистичная и веселая, и я – застенчивая зубрилка, предпочитающая книги реальному общению. Но, говорят, противоположности притягиваются. Как бы там ни было, мы с Элис подружились сразу и навсегда.

Год назад она поступила в столичный колледж, а я осталась дома. И вот, приехала…

Я стояла на автобусной остановке. Одна. Что неудивительно: в такую погоду нормальные люди предпочитают добираться другими видами транспорта или находятся внутри зданий, а не мокнут под дождем. Я бы тоже сидела дома и не мокла. Но именно в это время и в этом месте была назначена встреча с Элис, на которую та безнадежно опаздывала. Вытаскивать руки из карманов и тыкать мокрыми пальцами в телефон, чтобы услышать «бегу-бегу» или «я уже рядом», не хотелось. Я вздохнула и поглубже забилась под козырек. Не помогло. Ветер налетал, казалось, со всех сторон и легко задувал дождевые капли под узкую крышу. И они оседали на пальто, волосах, стекали за воротник и противно щекотали шею. Зонтик, я, конечно, забыла в комнате общежития.

Наконец я увидела Элис! Она неслась ко мне со всех ног, и я невольно засмеялась: Элис была на шпильках. Насколько я помнила, раньше она предпочитала спортивную обувь. Большой город и ее изменил?

– Это теперь кеды такие? – невинно поинтересовалась я.

– Да ну тебя! – отмахнулась Элис и крепко прижала меня к себе. – Как я рада тебя видеть!

Я блаженно прикрыла глаза, зарывшись носом в ее длинные локоны.

– Я тоже. Ужасно рада…

Но Элис уже не слушала. Она отстранилась и деловито оглядела меня с ног до головы:

– Тебе нужно обсохнуть и согреться. Сейчас мы пойдем в одно классное место.

– Оно хоть недалеко, твое классное место? – уныло спросила я. – А то я устала и есть хочу. И мне тут не нравится!

Да уж. Отличная идея – вывалить сразу все, чем я недовольна.

– Ты скоро привыкнешь, – весело утешила меня Элис, схватила за руку и потащила за собой, ловко лавируя в толпе.

Буквально через несколько минут мы уже сидели в университетском кафе, удивительно уютном. Мне раньше почему-то казалось, что все заведения такого рода одинаковы: с неприятно ярким светом, пластиковыми столами, расставленными в шахматном порядке. И с отвратительным кофе в бумажных стаканчиках!

Здесь же деревянные столики, по-домашнему милые, тянулись вереницей вдоль стен. И светильников было немного: по одному на каждый столик да гроздь подвесов в центре зала. Но этого хватало, чтобы залить все пространство теплым, приглушенным сиянием. А главное, никаких бумажных стаканчиков, пластиковых ложек и прочей одноразовой ерунды! Кофе тут подавался в симпатичных чашках. И какой кофе! Не растворимая бурда, а настоящий, из зерен. Его дразнящий горьковатый запах ощущался даже на улице, в паре метров от кафе, а уж внутри… Нет, здесь мне определенно нравилось!

– Сначала я тоже всего боялась, – говорила Элис. – А теперь не хочу уезжать даже на каникулы. Знаешь… Здесь столько всего интересного, жизнь кипит! А что дома? Тишина, покой и прочее благолепие.

Я медленно помешивала ложечкой свой кофе. Золотисто-коричневая пенка раздвигалась, открывая тёмную ароматную жидкость.

– Не знаю, Элис, – вздохнула я наконец. – Пока шел конкурс, я так мечтала победить, учиться здесь. Или, может быть, мне просто хотелось изменить свою жизнь. И вот свершилось, а я… Я боюсь этого огромного чужого города, бесконечных толп, автобусов, метро…

– Глупости! – рассердилась Элис. – Николь Робертс, ты выиграла шикарный приз – обучение в столице, в лучшем университете! Вырвала его с боем, обставив целую кучу неслабых соперников. И ты тут мне рассказываешь, что тебя пугает какое-то метро?!

Ну да, с боем. Что ж, может, она и права. Наверное, я и правда привыкну.

Когда-нибудь.

– Послушай, – Элис наклонилась ко мне так близко, что я могла различить каждую волосинку в ее густой челке, – у тебя что, кто-нибудь остался? Ну… дома?

– Родители остались. А почему ты шепчешь?

– Да я не о них! Я говорю о…

– Ах, это! – Я стремительно покраснела и уткнулась в свой кофе.

Элис охотно делилась со всем светом подробностями своей бурной личной жизни, но я никогда не могла себя заставить рассказать что-то о своей собственной. Да и что было рассказывать? Не считать же романом невнятные отношения с Чарли. Он жил с родителями, старшим братом и чёрным спаниелем Маффином, который поднимал страшный визг каждый раз, когда мимо проезжала машина. Чарли был очень высоким, очень нескладным, очень молчаливым. Но главным его «очень» были уши – очень большие, слегка оттопыренные и вечно полыхающие, как закатное солнце.