Игорь Бон - Государство грёз

Всплеск эмоций в их отношениях произошёл неожиданно. Однажды, когда они в октябре вечером гуляли по парку, к ним на затемнённой аллее подошли три человека неопределённого возраста, от которых за версту разило алкоголем. Начало разговора не предвещало ничего хорошего:

– Эй, фраер, – хриплым голосом процедил один из них, – закурить есть?

– Нет. Я не курю, – спокойно ответил Анатолий, передвигая Катюшу к себе за спину.

– А чо, спортсмен, в натуре? – с ехидной издёвкой произнёс второй, приближаясь вплотную и смачно сплёвывая под ноги.

– Мужички, шли бы вы своей дорогой, от греха подальше. И нам спокойнее, и вы целее будете, – внутренне Анатолий сжался как пружина, но внешне старался быть невозмутимым.

– Гляди-ка, а он нам никак угрожает, – произнёс опять первый, который, очевидно, предводительствовал в их компании. Он сделал нижний замах в сторону парня, как бы проверяя его на испуг, но тут же с вывернутой за спину рукой, взвыл от боли.

Анатолий крепко держал нападавшего за запястье и встал таким образом, что двое других могли при желании ударить только своего приятеля.

– Я вынужден вам повторить своё предложение, – несколько приподняв вверх руку под аккомпанемент визгов и воплей предводителя, произнёс парень. – Или вы сейчас оставляете нас в покое, или уйдёте отсюда все с повреждёнными конечностями.

Последние слова были произнесены настолько решительно, что пара, стоявшая напротив, синхронно попятилась назад.

– Вот и молодцы, всё прекрасно поняли, – констатировал Анатолий произошедшие перемены в диспозиции сторон. – А ты, понял? – спросил он того, которого держал за руку.

Тот молчал, упрямо наклонив голову вперёд. Но после сжатия руки и подъёма её вверх, тут же заорал:

– Понял я, понял, пусти руку, придурок, больно ведь!

– Хорошо, если понял. А это тебе за придурка, – отпустив руку, достаточно сильно подфутболил противника ногой в пятую точку. Тот отлетел метра на два и плюхнулся на сырую землю рядом с приятелями, которые тут же поспешили помочь ему подняться и поставили на ноги. Какое-то мгновение главарь постоял в нерешительности, потом сунул руку в карман и достал кнопочный нож. В тишине громко щелкнула пружина, выпуская наружу блеснувшее в свете Луны лезвие. Повисла гнетущая тишина, которая, впрочем, продолжалась недолго. Поняв, что оружие не произвело на парня должного сокрушительного эффекта – тот, наоборот, ещё сильнее сконцентрировался и сгруппировался, ожидая нападения, – бандит неожиданно изменил план, снова нажал кнопку на рукоятке и спрятал нож в карман.

– Ладно, живи пока. Не наш сегодня день. Но ещё одной такой встречи старайся избежать, – произнёс главарь и, не оглядываясь, скрылся в темноте. Его «шестёрки» молча удалились следом.

Анатолий повернулся к девушке. Катя, взглядом полным ужаса, смотрела в темноту, и зубы её отбивали частую дробь.

– Катюша, милая, всё позади, успокойся, солнышко, – обняв девушку, повторял Анатолий, нежно гладя её по волосам.

Так они стояли несколько минут, плотно прижавшись друг к другу, и, по-прежнему, напряженно прислушиваясь к каждому шороху. Но вокруг было тихо. В этой глубокой тишине еле слышно прозвучали слова девушки: «Поцелуй меня». Анатолия долго просить было не нужно – ведь он давно сам этого хотел – тут же трепетно и нежно приник губами к устам девушки…

С того вечера их платоническая любовь переросла в любовь физическую. Катя периодически навещала скромное холостяцкое жильё Анатолия, неизменно успевая не только одарить его страстной любовью и ласками, но и убраться в квартире, а также приготовить что-нибудь вкусненькое. Мама воспитала девушку в строгости, и она ни разу не позволила себе остаться на ночь, неизменно в 10 вечера одевалась сама и подстёгивала Анатолия, который безропотно шёл её провожать. Благо ещё, что расстояние между их домами по меркам больших городов было совсем плёвое – пять остановок метро по прямой ветке. Поэтому Катя всегда возвращалась домой не позже одиннадцати. Мама ещё после второго свидания дочери узнала, что у неё появился молодой человек, и она всё своё свободное время проводит с ним. Поводов для волнения, по причине позднего возвращения домой, Катя старалась матери не давать.

Через полгода их отношений Анатолий предложил Кате переехать к нему, но девушка так на него взглянула, что он замолк на полуслове. В её взгляде молодой человек прочитал всё, что она подумала. Да, он, впрочем, предполагал, что Катя откажется – в силу специфического воспитания и собственной системы жизненных ценностей. То, что она пошла вопреки многим своим внутренним барьерам и принципам на близость с ним, говорило о серьёзности её отношения к Анатолию и их совместному будущему. По рассуждениям девушки молодой человек понимал – она настроена на то, чтобы не менее года с ним встречаться, а после этого можно будет с ней говорить о свадьбе. Их встречи иногда были спонтанными, иногда плановыми, но при этом довольно частыми – в любом случае они вместе проводили выходные дни и, помимо этого, один-два вечера в течение рабочей недели. Чаще всего на будничных встречах настаивал Анатолий – звонил и уговаривал Катюшку приехать к нему. Будь его воля, он бы поступал так каждый день, но, учитывая совокупность сложившихся обстоятельств, привычек и предрассудков, позволял себе это делать либо во вторник, либо в среду, если встреча во вторник по каким-то причинам срывалась. Сегодня был именно вторник, но, увлёкшись мечтами о будущем, объявлением, сайтом и анкетой, Анатолий совсем выпустил из виду, что нарушает собственный, установленный уже достаточно давно, порядок.