Кейси Доуз - Последняя весна

Собственно, мне-то было насрать на директора и прочую муть – но ее приход означал, что мне не дадут довести дело до конца и как следует отмудохать этого сукина сына, чтобы знал следующий раз, на кого свою варежку разевать.

– Разнимите их! – верещит она – немедленно!

Чувствую, как чьи-то руки пытаются оттащить меня от Тоби и с яростью вырываюсь. Одному из них бью локтем во что-то мягкое и вновь принимаюсь за этого придурка.

Видимо, попал в какое-то незначительное место, потому что руки вновь хватают меня. Я принимаюсь брыкаться, но они тянут меня в разные стороны, а значит это двое людей. Понимаю я это слишком поздно, когда они уже достаточно крепко меня схватили. Не остается ничего другого, как перестать сопротивляться и дать себе оттащить от Джонсона.

Когда это происходит, я вырываю руки из хватки этих идиотов, и вытираю кровь с губы. Я пока что даже не замечаю боли тех немногочисленных ударов, которые успел нанести мне Тоби. Я лишь гляжу на него и соображаю, успею ли вновь кинуться и вмазать ему напоследок по яйцам, или меня скрутят быстрее?

Не успеваю я принять решение, как училка встает между нами, лихорадочно поправляя свою блузку и сверкая на нас глазами. Тоби тоже поднимается.

Черт! Момент упущен.

Шмыгаю носом, втягивая кровь обратно. Вряд ли что-то серьезное – в отличии от меня, Тоби не намерено вдарил меня по носу, а случайно задел локтем, и то лишь по касательной. Скорее всего просто сосуды, не больше. А вот я ему, похоже, его идеальный клюв неплохо отредактировал.

– Рамос, Джонсон! – раздраженно визжит она – к директору немедленно! Оба!

Я фыркаю и гляжу в сторону своих друзей. Они одобрительно скалятся и показывают мне пальцы вверх. Идиоты.

Лучше бы отвлекли эту дуру до того, как она успела зайти в класс и начать верещать. Еще раз тыльной стороной ладони наскоро пройдясь по разбитой губе, молча выхожу из кабинета, старательно прикидывая шансы на то, что хотя бы один раз из десяти примут во внимание мои слова.

Ну так, вероятности ради.

-2-

Естественно, вероятность вновь не на моей стороне.

Несмотря на то, что вызовы к директору у меня происходят чаще, чем зазывают в гости родственников, я все еще должен обращаться к нему на «мистер Патерсли». Как по мне, мы уже настолько облюбовали этот кабинет, что его можно считать нашим общим, а я вполне логично могу обращаться к нему на «эй, говнюк».

Ну а что? Он же так ко мне обращается, пусть и взглядом. С самого первого раза, едва произошла первая драка в этой школе – он едва глянув на меня, заявил виноватым. Даже разбираться не стал. Потому ли это, что я мексиканец, или потому, что я меньше пострадал (так я мог и не начинать, но просто лучше уметь драться?). Короче, он конечно оказался прав и ту драку начал я, но неприятный осадок остался.

С тех пор мы друг друга терпеть не можем. Хотя, если быть честными, с кем из прошлых директоров и директрис у меня были хорошие отношения? Сложно заполучить расположение, когда я на них хрен класть хотел, как и на все их долбанные правила.

– Рамос.. – процедил он, «приветливо» встретив меня.

Дальше шла небольшая беседа, в ходе который он выслушал Тоби, громогласно заявляющего, как я ужасный негодяй и преступник, который колотит все что движется, а он моя очередная бедная жертва. Я возмущаюсь и пытаюсь хоть что-то объяснить, как Патерсли поднимает руку:

– Мне все ясно. Очередной выговор с занесением в твое дело, Рамос.

– Он назвал меня мексом – цежу я.

– А ты не мексиканец? – вкрадчиво спрашивает директор, будто не понимает разницы между этими словами.

Вижу, как едва заметно хмыкает Тоби.

– Мексиканец – сквозь зубы говорю я – но он назвал меня «вонючим мексом». Этот хренов ушлепок нарочно..

– А ну замолчи! – хлопает он рукой по столу – не забывайся, с кем ты разговариваешь!

С еще одним хреновым ушлепком, как же забудешь.

Мне плевать, куда и что он занес, но факт несправедливости меня бесит. Я не претендую на публичную справедливость – черт с ней – после уроков я учиню свою собственную. И научу Тоби Джонсона не оговаривать других людей своим поганым языком.

Я нормально отношусь, если меня сдают, когда я правда первый начал. Ну бывает, что уж теперь. Но когда этот сраный трус (лишь наедине) скидывает все на меня, то выглядит уже не так храбро, как пытался перед всеми в классе. Раз уж храбрился перед классом – ту пусть и потрусит перед ними, справедливости ради.

Если уж подкидывать монету – то увидев обе стороны.