Ник Хорнби: Совсем как ты

Сейчас его другое беспокоило: когда «трехзначная» парочка вышла, в торговый зал втиснулась горластая блондинка. Вот где реальная холера, причем какая: по субботам эта тетка начинала с ним заигрывать, отпускала шуточки насчет сосисок и удлиненной корейки, а Джозеф не знал, что в таких случаях полагается отвечать или делать, а потому просто растягивал губы в улыбке. Поначалу он пробовал уйти в сторону, чтобы ее не обслуживать, но вскоре понял, что это еще хуже: она даже не смотрела на того, кто отпускал ей товар, будь то Кэсс, или Крейг, или еще кто, и, повернувшись к нему, все хохмила насчет сосисок. Это была неимоверная стыдоба, поскольку участниками таких сцен становились сам Джозеф, покупатель, которого он в данный момент обслуживал, эта горластая тетка и тот продавец, которому довелось обслуживать ее. Но если верно рассчитать время, холеру удавалось свести к минимуму.

Особо изощряться ему не пришлось. Она оказалась его следующей покупательницей.

– Доброе утро, Джо.

Какой он ей Джо? Он Джозеф. У него на бейдже так и написано. Однако в последнее время эта тетка решила сократить дистанцию.

– Чего желаете?

– Ах да. Вопрос, конечно, интересный.

По крайней мере, сообразила ответить негромко – услышали человека три-четыре, не более: стоявшие непосредственно рядом и сзади. Все устремили глаза на него: посмотреть, будет ли он ей подыгрывать. Он улыбнулся этой крикунье одними губами.

– Я озорница, сама знаю, – сказала та. – Не упускаю возможности пошалить. Дайте-ка мне полдюжины свиных сарделек с луком-пореем. А этих сырых колбасок, с репчатым луком, не надо.

Даже это задумывалось как шуточка.

– Понял.

Он отпустил ей сардельки, потом несколько антрекотов и под конец – четыре куриные грудки. Она уже собиралась высказаться о грудках как таковых, но он это почуял и ушел в сторону:

– Кэсс, попроси там, чтобы филе вынесли.

– Люси!

Крикунья-блондинка жестами звала свою подругу протиснуться к прилавку, но подруга, темноволосая, более миниатюрная и симпатичная, со смущенным видом отмахнулась. Сценка напоминала эпизод из фильма, где в очереди сошлись близкие подруги, а по сути – полные противоположности.

– Подожди меня на улице, – ответила Люси.

Шумная блондинка удрученно покачала головой, словно подразумевая, что отказ растолкать покупателей и пролезть без очереди может исходить лишь от полной неудачницы, потерпевшей крах во всех житейских сферах.

– Горбатого могила исправит, – сказала Горластая, вводя свой ПИН-код, и подняла взгляд на Джозефа.

Тот едва не содрогнулся.

– Сладенький, так бы его и съела, – сказала Эмма, выйдя на свежий воздух.

– Кто?

– Джо. Парнишка, который меня обслуживал.

– Не сказала бы, что он так уж рвется быть съеденным.

– Он просто не знает, как я могу его приготовить.

Люси подумала, что метафора не самая удачная. Если узнать, каким способом тебя собираются зажарить или сварить, вряд ли перспектива быть употребленным в пищу станет от этого более радужной.

– Он тебе никого не напоминает? Какого-то секс-символа: киногероя или певца?

– Ну, не знаю.

– А я знаю.

Люси хорошо представляла ее горизонты – достаточно узкие. Наверняка продавца сейчас ожидало сравнение с молодым Идрисом Эльбой или, столь же вероятно, с молодым Уиллом Смитом.

– Вылитый Дензел Вашингтон в молодости, – сказала Эмма. – Неужели не очевидно?

– Нисколько, – ответила Люси. – Но я понимаю: из трех чернокожих лиц, которые хранит твой банк памяти, Дензел Вашингтон в юности был, наверное, отдаленно похож на него.

– Почему же из трех, я и больше могу назвать. Но выбрала того, который реально смахивает на этого парня.

Время от времени Эмма занималась дизайном интерьеров, но, окажись у нее в клиентах чернокожий, Люси была бы поражена до глубины души. А иные области, которые могли бы обеспечить объекты для сравнения – спорт, музыка, литература, даже политика, – Эмма игнорировала как класс. Общаясь с учениками и коллегами, Люси поняла, сколь глубоко въедаются подобные взгляды, но как подступиться к этой теме, если перед тобой зашоренная и бездумная личность? Да никак; Люси и планов таких не строила.

Домой они шли вместе. Эмма жила немного дальше, через две улицы, в одном из больших особняков на склоне холма. Когда-то они были соседками, но Люси с сыновьями переехала после семейного раскола в более скромное жилище.

– Ребят на выходные к Полу отправила?

– Да.