Александра Дельмаре - Осколки падающих звёзд

– Украсть хотела?! – прошептала она, а потом вдруг крикнула окрепшим голосом: – Люди! Воровка! Я воровку поймала! Что, не вышло стибрить?!

Её крик привлёк внимание окружающих. Какая-то старушка в старой, видавшей лучшие времена шубе, подошла, встала рядом.

– На вокзалах всегда одно ворьё, – прокомментировала она ситуацию, сурово взглянув на Ладу. – И как не стыдно только! В полицию её надо сдать.

Лада, ошарашенная несправедливыми обвинениями, несколько секунд молчала и даже не пыталась вырваться из цепких рук женщины. С трудом выйдя из ступора, наконец, произнесла:

– Что вы такое говорите?! Эта сумка валялась под ногами! Я её подняла и вам вернуть хотела!

– Вернуть она хотела, как же!

Женщина продолжала шумно негодовать, а Лада озиралась в поисках того прекрасного человека, который подтвердит, что сумка действительно валялась под ногами. Ну, неужели, неужели никто ничего не видел?!

Но тут её взгляд просветлел – быстрым шагом к ним направлялся полицейский. Какое счастье, сейчас этот чудесный, вовремя появившийся представитель закона быстро во всём разберётся.

– Что здесь происходит? – молодой полицейский был суров и строг, несмотря на юное, почти мальчишеское лицо.

– Вот эта, – тетка кивнула на Ладу, – сумку хотела спереть.

Она наконец-то отпустила её руку, теперь уж не убежишь, догонят.

– Клянусь, я просто подняла сумку с пола.

– Разберёмся, – полицейский обвёл всех суровым взглядом. – Свидетели есть?

– Да-да, хотела спереть, – старушенция в шубе закивала головой. – А убежать не успела.

– Попрошу всех троих пройти в отделение, – он взял Ладу за локоть и крепко сжал.

Мамочки, её ведут в полицию, словно преступницу, совершившую злодеяние! Задержат, посадят в камеру? Образ тюремной решётки с железными прутьями уже замаячил перед глазами… Как можно было влипнуть в такую историю?! Это просто верх невезения!

– Уважаемый, – старушка в шубе сделала шаг назад, – я толком ничего и не видела. И потом, мне надо идти. Поезд скоро, знаете ли…

– И у меня поезд, скоро посадку объявят, – повторила за ней «пострадавшая». – Вы уж сами накажите её, ладно? Чтоб неповадно было.

– Не будете подавать заявление? Ну, смотрите, ваше право…

Козырнув, он сделал шаг вперёд, держа Ладу за руку. Волей-неволей девушке пришлось шагнуть за ним. Чувствуя себя преступницей, она шла рядом, опустив голову. Не слишком-то приветливой оказалась любимая столица.

– Отпустите меня, прошу! – она замедлила шаг, увидев дверь с табличкой «Полиция». – Поверьте, я увидела эту сумку на полу и подняла. Не думая…

– А надо думать! – ответил её провожатый, открывая дверь.

Помещение, в которое пришлось зайти Ладе, было опрятным, просторным и совсем не страшным, через высокое окно открывался вид на освещённые платформы вокзала, заполненные пассажирами и встречающими. Полицейский махнул рукой на стул и попросил паспорт.

– Вы мне так и не верите?

Её очередная попытка воззвать к его доброму сердцу осталась без ответа. И паспорт всё же пришлось достать и протянуть блюстителю закона.

– Гражданка Орлова? – заглянув в документ, он поднял на неё глаза. – При чём тут – верю-не верю? Мне важны факты. Чужая сумка была в ваших руках – это факт.

– Могу я позвонить?

Терпеть это издевательство, зная, что ты невиновна, больше не было никаких сил. Она позвонит своему новому знакомому, раз обещал помощь, пусть помогает. Скрепя сердце, но позвонит. Василий Николаевич отреагировал быстро, сказав, «жди, еду».

– Честно говоря, – задумчиво произнёс вдруг полицейский, – вряд ли ты собралась воровать чужую сумку с собственной тяжелой сумкой в руках. С такой далеко не убежишь.

– Да не собиралась я!

– Ладно! Смотри, Орлова, не попадайся нам больше.

Он протянул ей паспорт, махнул рукой в сторону двери, иди! Что? Этот милый человек не шутил? Нет?! Ладу не нужно было просить дважды. Пробормотав «прощайте», она пулей вылетела из кабинета.

* * *

Отпустил… Что ж, спасибо, и за науку тоже. Ни разу в жизни Лада не поднимет больше валяющихся на полу сумок. Вот ей урок – добро бывает наказуемо. Хочешь сделать добро – будь готов к неблагодарности. Печально всё это, но такова жизнь…

Вместе с облегчением, которое Лада испытала, закрыв за собой двери полицейского участка, пришло чувство голода. Когда она ела в последний раз? Яблоко не в счёт. При воспоминании о яблоке тоскливо засосало под ложечкой. Надо бы пойти перекусить в симпатичное вокзальное кафе, окутанное ароматом кофе, которое при входе попалось ей на глаза, но может случиться так, что она разминётся со своим спасителем. Гревшие душу слова «жди, еду», всё ещё звучали внутри. Просто музыка, а не слова, как же не хватает ей сейчас приятных слов поддержки и одобрения.