Катарина Романцова - Конгломерат

«Таааааак…», – нарушая затянувшуюся паузу, протянул Аскольд в своей занудной манере.

Он уже был готов обрушить псевдопедагогическую тираду, но так и остался стоять с открытым ртом. В дверном проёме нарисовались еще две мужские фигуры.

Дэни и Андрэ.

А я ощущала себя самой настоящей загнанной белкой. С белкой.

«Созрела», – вздохнула я и отключилась.

Я знаю очень многих, но это у нас не взаимно.

Никто и не хотел узнать меня.

«Давай поговорим о тебе?».

А потом сбегаю.

Стремясь полностью контролировать все, находящееся в поле зрения и далеко за его пределами, я выработала четкий защитный механизм. Если захочу, могу исчезнуть так же ловко, как и появиться в нужный момент.

Каждый шаг выверен с учетом расстановки сил союзников и врагов. Хотя, даже и это можно планировать. Не стоит объявлять войну новому королевству, если предварительно не провел разведку на предмет слабых мест, потайных ходов, а также недовольных местным правителем. Что, если там каннибалы-гомосексуалисты, которые сначала съедают своих жертв, а оставшиеся части насилуют?

Или наоборот.

В диких условиях природа одаривает защитными механизмами наиболее уязвимых представителей: ядовитые шипы, способность к мимикрии, симбиоз, крохотные размеры. Чтобы был, хоть какой-то, шанс выжить. С творческими людьми также: тонкие натуры больше всего подвержены нападкам со стороны хищного социума и никогда не смогут дать достойный отпор наравных.

Чем значительнее число голов в «стаде», тем мощнее обереги. Хитрость, манипуляции, планирование…

Я никогда не была красивой. Но всегда была умной. Я стала красивой.

***

Просыпаюсь от того, что пустыня во рту стала невыносимой. Но сил, чтобы оторвать голову от подушки нет. Будто не на кровати лежу, а на дне пустого медного чана, по которому колошматит плошкой жирный вьетнамец.

Где я … здесь? Почему все такое … белое? А кто надел на меня…одежду?

Осматриваю наряд: мужская футболка. Чёрная.

Из соседней комнаты доносятся голоса. Мужские. Знакомые. Так.

Асмодей.

Аскольд?

Дэни?

Провалиться мне на месте… Андре.

Ну, же, пол, давай, расходись в разные стороны. Но паркет оставался предательски ровным, и обрушиваться не грозил.

Нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Почему-то, стыдно.

Как назло, не могу вспомнить ни одной подробности: по какой причине такая пестрая компания могла бы собраться, да еще премило беседовать?

Судя по общему тону, не убийство обсуждают. Или уже прикончили еще какого-нибудь моего бывшего, и теперь решают, где спрятать труп.

Команда.

Смотрюсь в настенное зеркало. Выгляжу не так плохо, как могла бы. Даже не отекла.

Ладно, Лилит. Пора на эшафот.

Трудно представить что-то более милое, чем четыре здоровых мужика на позднем завтраке.

«Доброе утро, принцесса», – отсалютовал мне деревянной лопаткой Дэни, поправив фартук, и перевернул блинчики на сковороде. – Ты как раз успела ко второй партии»

Киваю, молча забираясь на один из барных стульев, и упираюсь взглядом в стол.

Присутствующие наблюдают за мной: на удивление, без осуждения или укора.… С заботой.

«Ляль…у тебя ничего не болит?», – Аскольд подвигает стакан с водой. Пытаюсь взять в руки, но они сильно трясутся.

Из глаз хлынул неконтролируемый поток слез. Слышу, как бьётся стекло.

Уронила?

Дрожь усиливается. С каждой каплей я будто уменьшаюсь в размерах. Сейчас уже не важно, почему меня лихорадит.

«Так, маленькая, думаю, это приведет тебя в чувство лучше воды. Не будешь возражать? – Андре вложил мне в руку рокс с жидкостью янтарного цвета, поднял до уровня губ, и заставил пить. – Прости, но одна ты так хорошо точно не справилась бы».

Виски пошел на пользу: дрожь прошла.

Нормально ли начинать утро именно так?

В предлагаемых обстоятельствах, думаю, да.

«Спасибо».

Первое слово, которое я произнесла за все утро. Спасибо.

Следом накатила волна благодарности: они провели здесь ночь… ради меня. Где бы мы ни находились…

«А что это за место?».

«Твой дом, – заговорил Асмодей где-то за спиной, заставив меня подпрыгнуть. – Новый. Мы решили, что тебе не помешает смена обстановки».

Он подошел к столу и положил на него увесистую связку с ключами.

«Мой дом?».

«Твой, – утвердительный кивок: мужчина отцепил один дубликат, покрутил между пальцами, и положил в карман. – А это – пусть останется у нас. Ради спокойствия. Каждый месяц, он будет у кого-то из нас. На случай, если однажды ты все-таки вздумаешь перейти от слов к делу…».